Vox Humana: Собрание стихотворений

Стихотворение «Россия. Нет такого слова…», ставшее известным в эмиграции лишь одной первой строфой – из статьи П. Струве в «Мостах»[166], сразу же обратило на себя внимание. В. Самарин писал в «Новом русском слове» (Нью-Йорк): «Я остановился на стихах А. Лисицкой, потому что не часто до войны слышались свободные голоса из России, не часто попадали рукописи русских писателей и поэтов в свободную печать. В то время посылки рукописей за границу были подлинным подвигом. Решиться на это могли только люди большого мужества. А. Лисицкая, безусловно, знала, что ее ждет, когда посылала своему знакомому, зарубежному ученому-слависту, который обещал ей помочь издать книгу: “Псевдонима не давайте” <…> Г.П. Струве пишет, что еще в годы сталинщины за границу дошли слухи об ее аресте. Где теперь эта смелая женщина, не побоявшаяся бросить вызов своим будущим тюремщикам?»[167]

В 1941 г. Корсун был призван на фронт и вернулся в Ленинград только после окончания войны, когда Аверьяновой уже не было в живых. Перед войной она лечилась в психиатрической больнице, где оказаться после арестов и допросов («она раньше уже не раз “сидела”»[168]), вероятно, было несложно, даже будучи совершенно здоровой (больница на Пряжке курировалась НКВД).

М.А. Турьян рассказывала со слов ее мужа (ныне покойного): Н.М. Давидовский, врач-терапевт, в студенческие годы проходил практику в больнице на Пряжке (не позднее 1940 г). Однажды к ним на занятие привели пациентку, в которой он узнал Аверьянову. Когда-то он был знаком с Лидией Ивановной, но потом потерял ее из виду; она была «блестящая» женщина, обращавшая на себя внимание, запоминающаяся. Натан Матвеевич рассказывал, что испытал шок, увидев ее в качестве живого экспоната. Все присутствовавшие на этом практическом занятии, однако, были потрясены блистательным и точным, с клинической точки зрения, рассказом пациентки о симптомах ее болезни.

По свидетельству В.М. Глинки, последние годы поэтессы были омрачены болезнью, за которой последовали «больница, блокада, голод, осложненный страшными видениями неуравновешенной психики»[169], и преждевременная смерть [170]. Лидию Аверьянову похоронили на Серафимовском кладбище в мае 1942 г.

ПРИМЕЧАНИЯ

Собрание стихов Лидии Аверьяновой издается впервые.

При жизни поэтессе удалось напечатать в советской периодике немногим более десятка стихотворений, все они относятся к 1920-м гг. Посмертные публикации из ее поэтического наследия (стихотворения 1930-х гг.), осуществленные Г.П. Струве, рассредоточены в зарубеж­ных изданиях.

Впервые имя А. Лисицкой [Л. Аверьяновой] на страницах зарубежной печати появилось в 1946 г. в «Новом журнале» (Нью-Йорк), где были опубликованы шесть стихотворений 1930-1935 гг.: «Летний сад», «Князь-Владимирский собор» (1. «Среди берез зеленокудрых…», 2. «Никогда мне Тебя не найти…»), «Три решетки», «Владимирский собор чудесно княжит…», «Петром, Петра и о Петре…». В заметке, предварявшей публикацию, сообщалось: «Печатаемые “Стихи о Петербурге”, случайно доставшиеся в распоряжение редакции “Нового журнала”, принадлежат перу поэтессы, прожившей всю революцию в Советской России. Насколько нам известно, они нигде не были напечатаны. Ред.» (Новый журнал. 1946. № 14, С. 130-131). Вслед за тем «Стихи о Петербурге» А. Лисицкой печатались в «Возрождении» (Париж): 1949, № 1 и 1950, №7; «Русской мысли» (Париж): 1949, № 142, 3 июня; «Гранях» (Франкфурт-на-Майне): 1952, № 14; 1953, № 18; 1954, № 22; «Мостах» (Мюнхен): 1962, № 9.

Г. Струве отнесся к творчеству неведомого ему поэта с горячим сочувствием. В лирике Л. Аверьяновой он видел живую связь с акмеизмом, с поэзией Н. Гумилева и О. Мандельштама. О его поистине рыцарском отношении к судьбе «трофейных» стихов свидетельствовало письмо в газету «Русская мысль» (1949. № 142, 3 июля), в связи с первой публикацией стихотворения «Ледяной дом» он писал: «В только что вышедшем XVI выпуске журнала “День Русского Ребенка” напечатаны, переданные мною редактору его, Н.В. Борозову, два стихотворения б. “советской” поэтессы, ныне Ди-Пи, А. Лисицкой: “Три Алексея” и “Ледяной дом”. К сожалению, во втором из этих стихотворений редактор нашел нужным, не снесясь со мной, по каким-то ему одному известным соображениям, выбросить одно слово, нарушив тем самым размер стихотворения, устранив одну рифму и заставив читателей гадать: что значит сие многоточие? Из уважения к незнакомому мне автору, за напечатание стихотворения которого я отвечаю, и в интересах литературной правды, прошу не отказать напечатать это замечательное стихотворение в его подлинном виде, а именно: редактором “Дня Русского Ребенка” выброшено было слово “бесовский” в четвертой строфе с конца (речь здесь идет, несомненно, о мальтийском кресте)». (В письме упоминается Николай Викторович Борзов (1871-1955) – в 1934-1955 гг. редактор ежегодника «День русского ребенка» (США)).