Воздаяние храбрости

До полудня они поднимались по склону горы Безобдал. Тропа вилась серпантином, так что животные и люди шли довольно спокойно. Печной жар раскаленной солнцем степи остался внизу, воздух посвежел, дышать и думать стало намного проще.

Князь Меншиков, ехавший в голове каравана, сдержал коня и подождал Новицкого.

– Где же ваши разбойники, милейший Сергей Александрович? – произнес он, грассируя, щеголяя изысканным французским произношением, отточенным за месяцы, проведенные в оккупационном парижском корпусе.

– Не имею от них до сих пор известий, Ваше Превосходительство, – постарался ответить Сергей в тон начальству. При этом он мучительно сознавал, что выговор его совсем нехорош и отдает больше Орловской губернией.

– Миражи, миражи, – усмехнулся посланник. – Все мучают нас мечтания юности – пираты, разбойники, пещеры, полные драгоценностей, колдуны и красавицы. Вздор, все вздор! Туман, розовый как сопли мальчишки, побитого в уличной стычке.

Он говорил с непререкаемой, снисходительной уверенностью старшего по чину, по опыту. Однако Новицкий помнил, что князь родился раньше него всего лишь на год. Ему смертельно, до боли под левой лопаткой, захотелось вдруг осадить напыщенного вельможу.

– Этот туман развеялся у меня еще в Литейной части Санкт-Петербурга. На плацу лейб-гвардии Преображенского.

– Так мы с вами однополчане, – воскликнул изумленный Меншиков. – Но я вас там не застал. Впрочем, меня перевели туда из армии только в тринадцатом. – Он словно запамятовал, что Новицкий уже рассказывал ему о своей службе в гвардии.

– А я уже давно прошел дорогу обратную. Еще в девятом перешел в Александрийский гусарский.

– О! Черные гусары! Помню вас, вы хорошо стояли под Рущуком. Я тоже был на турецкой кампании. И получил пулю в ногу, как раз когда мы перешли в наступление. Рад, сердечно рад увидеть в вас не только спутника, но и товарища.

До большого привала они ехали рядом, вспоминая войны – и турецкую, и французскую, переходы, осады, штурмы, генералов, офицеров, нижних чинов, с которыми им удавалось встретиться, и беззаботно, искренне радовались, когда им удавалось отыскать общих знакомых.

Обеденный привал затянулся. Новицкий с Темиром наслаждались отдыхом, отыскав два небольших тенистых убежища, сидели, привалившись к стволу чинар, и время от времени лениво перекидывались словами. Но винтовка лежала рядом с каждым так, что можно было схватить оружие, даже не глядя; и заряженные пистолеты у обоих заткнуты были за пояс.

Вдруг прибежал посланный от князя мелкий чиновничек Переверзин, исполнительный и суетливый, сейчас он казался ужасно напуганным.

– Его превосходительство просят вас, господин надворный советник, пожаловать к нему незамедлительно!

Поднимаясь, Сергей показал Темиру взглядом на винтовку и лошадей. Тот так же безмолвно показал кивком, что понял.

Саженей двадцать пять пришлось подниматься по склону к поляне, на которой расположился посол, как обычно, со всеми удобствами. Новицкий шел не торопясь, сберегая дыхание и стараясь не утруждать ноги, но все равно легко опередил Переверзина, неровно семенящего короткими шажками.

На первый взгляд могло показаться, что посол устраивает что-то вроде выездного приема для спутников. Персы – проводники каравана и охранники, те, что повыше чином, сидели, скрестив ноги, на расстеленных коврах и держали в руках пиалы. В сосуды, понял Новицкий, налит был вовсе не чай. Несколько блюд с подвядшими уже фруктами стояли перед собравшимися. Сергей поймал кивок князя, опустился рядом с Меншиковым и, стараясь выглядеть беззаботно, выбрал персик, круглый и сочный по виду.

– Видите ли, Сергей Александрович, – посол тоже старался говорить по возможности безмятежно, и только легкая хрипотца в голосе выдавала его волнение. – Персы утверждают, что Аббас-Мирза распорядился проводить нас только до горы Безобдал. За ней ущелье, за ущельем уже русская территория. Туда они не пойдут, боятся. Хотят получить расчет прямо здесь, хотят подарки. Знают, что мы увозим дары, предназначенные для шаха. Говорят, что могут разделить их между собой. Облегчат нас сразу во многих смыслах. Вы все разбойников искали, Новицкий, да здесь же самые воры – та же ваша охрана.

За время посольства князь уже более или менее сносно научился объясняться с персами, да караван-баши, могучий перс, широкий во всех направлениях, поглаживавший постоянно роскошную красную бороду, тоже знал сотню-другую русских слов.