Воздаяние Судьбы

— Мой мальчик, ты меня уморишь! Ты полагаешь, что я сяду на твою кочку и буду ждать твоего возвращения с новостью, что ты порвал на Долбере одежду, героически дал ему в глаз и обозвал вонючим смердом? Ты, видно, не поверил, что в самом деле был в лапах у лесной вампирши и что я тебя спас. А то бы сообразил, что простому человеку с ней не сладить. Ты думаешь, я сидел за ёлкой, пока ты так неудачно готовился к покушению, и каркал вороной? Милый друг, я сам волшебник. Я сам умею оборачиваться любым зверем и птицей. И всё не так просто, как ты полагаешь. Этого Долбера прочит на царствие очень сильный маг — как раз тот неприметный господин, с которым деревенский недотёпа вздумал делить дальнюю дорогу. Вот откуда к Долберу такое отношение от царя — последний околдован чарами и верит, что в конце пути его ждёт милая дочурка. На самом деле эта пара намеревается избавиться от царя и по возвращении объявить о его трагической кончине и о том, что Долбер — царский сын. Им не хватает только кольца для полной убедительности. Так вот, неподалёку есть каменный распадок, в котором давно уже не добывают камень. Там среди горной породы можно найти вкрапления кошачьего глаза. Наши друзья попросту задумали подделать твой перстень и предъявить его царю. Так что, твои шансы предстать перед правителем страны с этим перстнем тают с каждым часом. А ты сидишь и обижаешься на меня, как маленький ребёнок!

— Так вот в чём дело! — вскричал Ромуальд. — Сволочь Долбер! Я его зарежу!

— Вот именно! — ликуя, воскликнул Кирбит. — Пока с ними нет проклятого дивоярца, действуй — это твой последний шанс!

После того, как пан Квитунковый ускакал на лошади Кирбита — в надежде на удачу, взвинченный до предела, кочевник некоторое время смотрел ему вслед и усмехался. Потом он взмахнул руками, обернулся вокруг себя, подпрыгнул над землёй и обратился серым вороном. Он захлопал крыльями, набирая высоту, но в тот же миг с верхушки ели сорвалась тёмная тень и стремительно пошла на перехват. Крупный сокол на лету подсёк ворона, ударил его клювом в голову, жестоко рванул когтями и тут же отпустил.

Ворон закувыркался и едва выровнялся в полёте. Он очумело завертел головой, но тут же был второй раз атакован сверху — сокол опять ударил, полетели перья.

Снижаясь с большим креном, ворон пронзительно кричал:

— Это нечестно, Лён! Ты напал на меня!

Но сокол ничего не слушал — он в третий раз в крутом вираже нацелился на истерзанную птицу. Ворон тяжело упал на землю, раскинув крылья и задрав вверх ноги: он намеревался встретить обидчика когтями. Но, увидев, пикирующую на него пернатую молнию, перепугался.

Неожиданно ситуация на земле изменилась: драная ворона вдруг исчезла, а на её месте оказался лежащий человек.

— Не трогай меня! — завопил он, вытянув вверх руки.

Сокол прервал пикирование — он вывернулся в полёте и с возмущённым клёкотом залетал над поляной кругами.

— Да, я знаю! — кричал окровавленный человек, следя одним глазом за птицей — бровь второго глаза была повреждена и стекающая кровь мешала человеку смотреть. — Я знаю: ты зол, что я натравливал Ромуальда на Долбера! Но, я всё время предупреждал об опасности — никто не пострадал! Я действовал в рамках дозволенного Жребием, а ты нарушил условия — ты напал на меня! Теперь я вправе требовать уступки! Ты отдашь мне Ромуальда! Встретимся в распадке!

Сокол ничего не отвечал — он поднялся над вершинами сосен и улетел прочь. Тогда израненный человек поднялся. Покряхтывая и постанывая, он ощупал лицо. Глаз оказался цел, только затёк огромным кровоподтёком. Из парчового халата был выдран огромный клок со спины, а рукав и вовсе оторван. Шапка была разодрана в полоски — именно она спасла кочевника от настоящей гибели, а то бы сын степей лишился глаза.

— Ну что, Яхонтович, получил от дивоярца? — пробормотал Кирбит, вытирая кровь, сочащуюся из царапин на груди. — Ух, вроде такой тихий, скромный, интеллигентный, а обозлится — прямо бешеный становится.

Он глубоко вздохнул, расправил плечи, огляделся.

— Ладно, хоть до смерти не заклевал. Оно, конечно, ему потом отпелось, но мне точно хорошо бы не было.

Он бросил приглаживать лохмотья на уцелевшем рукаве, задумался, и на губах Кирбита расцвела змеиная улыбка.

— Ах, Жребий побери! Вот это подарочек мне преподнёс ретивый дивоярец! Он же хотел меня убить! Почти убил! Теперь я отыграюсь за нападение сполна. Теперь ты мой, дружочек, с потрошками! Теперь я буду диктовать тебе условия, а не просто требовать уступки. Всё, дело сделано.

Кирбит поднял руки и уже хотел очертить себя широким кругом, как вдруг в сомнении посмотрел на небо.

— Ох, лимб, трудновато будет с выдранными перьями летать. А Ромуальд на моей лошадке уже скачет во весть опор к распадку. Придётся идти низом, а то этот террорист барражирует над лесом. Так и так я не успеваю.