Воздух, которым мы дышим (ЛП)

Лиам обнимает меня за плечи и удерживает перед собой. Я чувствую неловкость, ощущая спиной тепло его тела. Да и от Марка не ускользает тот факт, что Лиам ко мне прикасается. Он испускает угрожающее рычание и с искаженным яростью лицом смотрит на Лиама. Я стряхиваю руки Лиама и кладу ладони на грудь Марка, чтобы успокоить его, но также чтобы немного отодвинуть его назад.

На меня падает его ледяной взгляд.

— Этого бродягу, — рычит он.

— Он не бродяга, он работает на меня, — спокойно говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко. Хотя я предпочла бы кричать на Марка, как обычно бомбардировать его обвинениями, когда он появляется в подобном состоянии, чтобы контролировать меня. — Трудно найти рабочих в городе, где все хотят угодить шерифу.

— Ты что, теперь еще и платишь, чтобы трахаться?

Лиам хватает меня за плечо и тянет к себе за спину, разворачивая плечи перед Марком.

— Было бы лучше, если бы ты сейчас ушел. Оставь свою машину здесь и пройдись до города пешком, чтобы протрезветь.

Марк толкает Лиама, но недостаточно сильно, чтобы вывести из равновесия.

— Не тебе мне указывать. Особенно не тебе, — невнятно рычит Марк сквозь стиснутые зубы.

Он внезапно делает шаг вперед, протягивает руку Лиаму за спину и пытается схватить меня за запястье. Лиам просто отталкивает его своим телом.

— Тебе пора идти, — говорит он более угрожающе.

— Она моя жена, — отвечает Марк.

— Бывшая, — серьезно парирую я, проталкиваясь мимо Лиама и пытаясь разглядеть Марка.

— Будешь, когда я буду к этому готов. В этом городе мое слово — закон.

— Но не в вопросах о разводе, — огрызаюсь я.

Лиам вдруг хватает Марка за загривок и тянет его к двери.

— Я сказал тебе, чтобы ты проваливал, — мрачно говорит он, слегка подталкивая Марка. Тот спускается по ступенькам крыльца, качается, но удерживается на ногах и смотрит на нас.

— Я еще не закончил с тобой, — сердито кричит он, дико размахивая руками.

Слева от Марка слышится щелчок передергиваемого ружейного затвора, звук, который нам всем хорошо знаком. Джордж стоит перед воротами в конюшню и держит Марка на прицеле.

— Убирайся с частной собственности, тебе тут нечего делать.

— Это нападение на чиновника, — невнятно бормочет Марк, но садится в машину. Прежде чем захлопнуть дверь, он смотрит на Лиама. — Если ты даже подумаешь о том, чтобы снова прокрутить это дерьмо с ней, то я убью тебя. В этот раз я не позволю тебе уйти безнаказанно.

Лиам

Восемь лет назад

— Могли ли вы представить, что все такое яркое, громкое и блестящее? — спрашивает Миа и со смехом плюхается на один из барных стульев бара гостиницы «Тадж-Махал».

Я смотрю на нее с улыбкой, когда она устало оглядывается по сторонам, впитывая все, уже часами захлестывающие нас здесь, в Атлантик-Сити, впечатления.

Мы долго экономили на эту поездку. Марк меньше, чем Миа и я. Отец Марка — один из самых богатых людей в городе, так что многое, за что Миа и я должны бороться, падает ему просто с неба. То, что он является самым талантливым футболистом в нашей округе, тоже многое упрощает. Люди относятся к нему гораздо уважительнее, чем к другим, потому что он их герой. И хотя у Марка есть свои закидоны, он мой лучший друг. Парень сделает для меня все. Так же, как я для него. Это также подразумевает, что ни одному из нас не достанется Мия. Нам с Марком было нелегко. Его бросила мать, которая всегда была немного сумасшедшей и вечно стремилась попробовать что-то новое. А я потерял родителей в авиакатастрофе, случившейся по пути к их второму медовому месяцу.

Миа — наша подруга, сколько я себя помню. Давным-давно мы поклялись в вечной дружбе на всю жизнь, увековечив наши имена на стволе дерева.

И в какой-то момент вдруг все как-то усложнилось, когда мы с Марком вдруг поняли, что Миа — девушка, которая внезапно стала носить платья и приобрела грудь. Мы оба хотели пригласить её на свидание. Я помню, каково мне было, когда Марк рассказал о своих планах спросить у нее. Мы почти подрались. Поэтому решили, что наша дружба важнее каких-то чувств, которые могут разрушить все, включая наше с Мией братство.

С того дня Миа никогда больше не была проблемой, между нами, не в подобном смысле. Мы защищали ее, мы избивали парней, причинявших ей боль, и мы в значительной степени игнорировали насколько она горячая штучка.

Но в последние несколько недель мне становилось все труднее не хотеть ее. Может это потому, что мы скоро останемся вдвоем, так как Марк собирается уехать учиться в Нью-Йоркский университет, а мы оба собираемся в Монтана-Стэйт?