Воздушная битва за Севастополь 1941—1942

В этот же день командующий ВВС ЧФ генерал-майор авиации Н. А. Остряков направил в штаб ВВС ВМФ справку о боевой работе Севастопольской авиагруппы за период с 17 по 26 декабря. Приведенные в ней цифры выглядят весьма впе­чатляюще. За десять дней интенсивных боев произведено 1106 самолето-вылетов. 148 из них совершили бомбардиров­щики, 204 — штурмовики и 20 — самолеты МБР-2. Еще 247 вылетов совершили истребители сопровождения, причем бо­лее чем в половине случаев они также наносили штурмовые удары реактивными снарядами и пулеметным огнем. Чтобы добиться таких значительных показателей, экипажи Пе-2 в от­дельные дни совершали до семи вылетов, Ил-2 — до четырех, истребители — до четырех-пяти. На головы немецких солдат обрушились 10 ФАБ-250, 1050 ФАБ-100, 488 ФАБ-50, 287 АО-­25, 10 270 АО-2.5, 1829 РС-82 — всего более 170 тонн боевой нагрузки. Было уничтожено (без подбитых) пять танков, шесть бронемашин, 4 полевых орудия, 14 минометов, 80 автома­шин, выведено из строя 1,5—2 полка пехоты. Если учесть, что общий периметр сухопутной обороны СОРа к началу штурма составлял 35 километров, а ширина активного участ­ка не более 10, то можно прийти к выводу, что подобной по своей плотности авиационной поддержки советские войска в тот момент не имели ни на одном другом участке советско-германского фронта. Для прикрытия базы истребители выле­тали 440 раз. В воздухе они без собственных потерь сбили 18 немецких самолетов, в том числе — четыре бомбардировщи­ка над аэродромом Херсонесский маяк. Противник дважды пытался подавить нашу авиацию на аэродроме бомбовыми ударами, но не смог уничтожить там ни одного самолета.

Летать в течение первой половины 27 декабря помешала плохая погода. Во вторую половину наши ударные самолеты успели совершить лишь 16 вылетов в сопровождении пяти И-16. Противник потерял до роты пехоты, был подавлен огонь трех зенитных автоматов. К сожалению, в этот день не обош­лось без потерь. После наступления темноты для бомбарди­ровки районов сосредоточения вражеских войск вблизи пе­редовой вылетел ДБ-3 капитана Мироновского. Спустя де­сять минут после взлета его самолет внезапно вывалился из облаков и упал в Казачьей бухте. При ударе о воду сдетониро­вали бомбы, так что в живых никого не осталось. Точную при­чину катастрофы определить так и не удалось. Возможно, что от ежедневных нагрузок летчик переутомился или потерял пространственную ориентировку в облаках. Впрочем, сослу­живцы Мироновского называли и еще одну причину — днем он получил письмо от бывших сослуживцев из авиации Тихо­океанского флота, которые сообщали, что оставшаяся во Владивостоке жена не хранит супружескую верность…

28 декабря немцы предприняли последнюю крупную по­пытку добиться реализации своего замысла. Перед атакой артиллерия 11–й армии и авиация IV авиакорпуса в течение полутора часов обрабатывали советские позиции, выпустив по ним более тысячи тяжелых снарядов, бомб и реактивных мин (реактивные минометы применялись немцами под Сева­стополем впервые, чем вызвали немалое замешательство среди наших бойцов). После этого сильным ударом против­нику удалось прорвать наши позиции в направлении станции Мекензиевы горы, но, натолкнувшись на свежую 345-ю диви­зию, солдаты вермахта остановились. Не в пример предыду­щим дням авиация противника активно поддерживала свои наступающие части, произведя в тот день рекордное число самолето-пролетов над территорией СОРа за весь 1941 г. — 114. Досталось и городу, над которым немецкие самолеты по­являлись в тот день 36 раз и сбросили 165 бомб. Несколько звеньев атаковало Херсонесский маяк, но, к счастью, не до­бились при этом никаких успехов. Из числа нападавших на­шим истребителям (39 вылетов на прикрытие) удалось сбить по два Ju-87 и Ju-88. «Штуки» пришлись на долю пилотов 3-й эскадрильи 8-го иап лейтенантов Белозерова и Бородина. Советская авиация над линией фронта тоже действовала ак­тивно. 28 раз вылетали бомбардировщики и 31 раз — штур­мовики. При посадке Ил-2, пилотировавшийся капитаном Ки­чиренчко, врезался в капонир и оказался полностью разбит. Других потерь не было.

29 декабря по всему фронту вдоль Северной бухты кипели ожесточенные встречные бои: немцы пытались развить вче­рашний успех, а советские войска — вернуть утраченные по­зиции. К вечеру поле боя осталось за противником, который сумел полностью овладеть станцией Мекензиевы горы и вый­ти к 305-мм батарее № 30, которую немцы называли то фор­том «Максим Горький-1», то фортом «Сталин». Такая напори­стость германского командования имела под собой простое объяснение — ему требовалось срочно перебросить войска на другой участок фронта. Дело в том, что еще 26 декабря первые части 44 и 51–й советских армий начали высаживаться на Керченском полуострове в районе Керчи. Оборону там за­нимала всего одна немецкая дивизия, которая в течение двух суток успешно отражала советские десанты, но после того, как на рассвете 28-го еще один крупный десант был высажен у нее в тылу в порту Феодосии, оставила свои позиции и стала отступать на запад. Манштейн писал: