Воздушная битва за Севастополь, 1941–1942

Основополагающим документом немецкого стратегиче­ского планирования летней 1942 г. кампании на востоке явля­лась директива OKW № 41, более известная как план «Блау». Она была подписана Гитлером 5 апреля и предусматривала проведение стратегического наступления на южном крыле советско-германского фронта с целью выхода к реке Волга в районе Сталинграда и овладения Кавказом. Начало наступле­ния планировалось 20 июня. В связи с этим удары 11-й армии по двум советским анклавам в Крыму планировались как не­зависимые операции, которые тем не менее следовало за­вершить до начала действий по плану «Блау». Объяснялось это тем, что, хотя операции действительно были независимы от летнего наступления по составу привлекаемых сухопутных войск, по авиационной поддержке они были очень и очень за­висимы. По немецким данным, к началу летнего наступления люфтваффе сосредоточило на Восточном фронте около 2750 самолетов, из которых 1500 находились в подчинении коман­дования 4-м ВФ. Эти цифры включали и военно-транспорт­ные, и ближние разведывательные самолеты. Если же не при­нимать их численность во внимание, то можно смело утвер­ждать, что более половины сил воздушного флота — около 750 боевых самолетов (11 бомбардировочных, три пи­кировочных, две штурмовых и пять истребительных авиа­групп) — к началу мая нахо­дилось в подчинении VIII авиакорпуса генерал-пол­ковника В. фон Рихтгофена. Благодаря хорошей погоде, решению основных вопро­сов тылового обеспечения, а главное — массированному и хорошо продуманному ис­пользованию сил авиакорпус обеспечил прорыв обороны советских войск на Парпач­ских позициях в ходе боев 8—12 мая. Однако затем произошло непредвиден­ное — 12 мая войска совет­ского Юго-Западного фрон­та внезапно перешли в наступление под Харьковом и сразу же добились заметно­го успеха. Вечером того же дня от Рихтгофена потребовали передать IV авиакорпусу одну истребительную, одну пикировочную и две бомбардировоч­ные группы, на следующий день — еще несколько бомбарди­ровочных, две истребительные и две пикировочные. Генерал записал в своем дневнике: «Это практически все! По приказу фюрера. Я доложил тем не менее, что успешное завершение под Керчью теперь под вопросом». К счастью для немцев, им удалось добиться успеха и под Керчью и под Харьковом. Эти события ясно показали, что люфтваффе уже не располагало, как год назад, достаточным составом сил, чтобы обеспечить действия своих наземных войск на всех направлениях, но по­ка все еще могло добиваться успехов благодаря умелым пе­регруппировкам и решительному массированию. Тем не ме­нее, когда в конце мая встал вопрос о том, что необходимо вернуться к реализации директивы № 41, т. е. успеть до начала главного летнего наступления овладеть Севастополем, выяс­нилось, что VIII авиакорпус не обладает достаточной ударной мощью. После встречи 20 мая с Манштейном Рихтгофен за­писал в свой дневник, что командующий 11-й армией особо подчеркнул, что штурм «крепости» (немцы не называли Сева­стополь иначе, чем крепостью или крепостным районом) дол­жен обеспечиваться не меньшим объемом воздушной под­держки, чем наступление под Керчью, где в первые дни само­леты VIII авиакорпуса совершали до 2000 самолето-вылетов за сутки. Рихтгофен и сам понимал справедливость этих тре­бований. Спустя два дня он вылетел в Германию и добился личного приема у Гитлера, где изложил ему основные доводы в пользу немедленного усиления корпуса. Фюрер, которому Рихтгофен весьма импонировал, был согласен с генералом по всем пунктам, но сказал, что сможет передать необходимые силы не раньше окончания контрнаступления под Харьковом, т. е. в конце мая. В конечном итоге группировка люфтваффе в Крыму на последнем этапе боев выглядела следующим образом:

Таблица 3.6

ГРУППИРОВКА ЛЮФТВАФФЕ В КРЫМУ В КОНЦЕ МАЯ — НАЧАЛЕ ИЮЛЯ 1942 Г.