Воздушная битва за Сталинград. Операции люфтваффе по поддержке армии Паулюса. 1942–1943

Кроме того, все больше беспокойств вызывал непомерно растянувшийся фронт вдоль Дона. Ослабленные дивизии 6-й армии так и не смогли полностью отбросить советские дивизии на северный берег реки, и командованию фактически пришлось смириться с наличием сразу нескольких опасных плацдармов. Союзнические войска, которые постепенно сменяли немцев на участке от Воронежа до Клетской, уже тогда не внушали особого доверия. Не успели итальянцы как следует обустроиться в своем секторе, как в штаб группы армий «Б» стали поступать панические донесения о реальных и мнимых советских атаках и десантах. Так, 21 августа появилась информация, будто бы русские готовятся форсировать Дон на участке между Вешенской и Крутовским на многочисленных паромах, приготовленных в зарослях северного берега.

Ввиду того что большинство подразделений было занято под Сталинградом, провести разведку и атаку обнаруженных целей поручили I./KG27, которая по-прежнему базировалась в тылу – в Харькове и Курске. Летчики были удивлены увиденным. «В районе разведки мы не смогли обнаружить ни паромов, ни русских, – писал Ханс Райф. – Они ведь всегда были мастерами маскировки! С другой стороны, у итальянцев все выглядело как беспорядочное бегство: разруха в деревнях, брошены грузовики и прочие транспортные средства, бегущие люди. Мы довольствовались тем, что сбрасывали наши бомбы на предполагаемые места сосредоточения паромов». Еще больше фактов о том, что из себя представляют союзные вояки, Райф и его товарищи получили, когда временно перебазировались на аэродром Россошь. Он находился в ведении итальянцев и, соответственно, прикрывался итальянской же ПВО. К удивлению немцев, во время налетов советских штурмовиков и бомбардировщиков зенитчики вместо того, чтобы стрелять по ним, прятались под орудия, кричали «Oh, mia madre!» и громко молились Мадонне!

В конце августа эскадрилье Райфа и вовсе пришлось действовать в роли самолетов непосредственной поддержке войск на советском плацдарме в районе Серафимовичей. Проблема была в том, что позиции 21-й армии и в особенности артиллерии были тщательно замаскированы в зарослях, поэтому аэрофотосъемка с больших и даже малых высот с FW-189 и Hs-126 не давала никаких результатов. Если же экипажам «рамы» или «Хеншеля» и удавалось визуально разглядеть цели, они не могли атаковать их из-за слабого бортового вооружения. А пилоты «Штук» вообще отказывались бомбить «какие-то заросли» вслепую. В итоге на задание и послали «универсальные Не-111».

«Сначала мы должны были пролететь над участком шириной 10 км на высоте 1000 м, затем постепенно снижаться, до тех пор, пока не обнаружим позиции русских безупречно, – вспоминал Райф. – Как всегда, сначала ничего не было видно: ни позиций, ни артиллерийского огня, ни противовоздушной обороны. Только с самой низкой высоты мы могли увидеть русских, неподвижно сидящих на корточках в своих норах. Затем обе машины атаковали соответствующий участок полтора часа на высоте деревьев бомбами и бортовым оружием. Полет 10 км, поворот и подъем над немецкими позициями, обратный полет на высоте 300–400 м, разворот, снова пикирование до земли и повторение этого до тех пор, пока не закончатся боеприпасы». Подобная тактика оказалась весьма эффективной, 5./KG27 даже получила благодарность от немецких и итальянских командиров за то, что войска на несколько дней были полностью избавлены от русской артиллерии и солдаты могут наконец поднять головы из окопов. Если же в небе появлялись советские истребители, «Хейнкели» попросту уходили подальше на свою территорию. Те обычно не залетали далеко за линию фронта и через короткое время улетали обратно (да и задание, можно сказать, выполнено, «противника отогнали!»). После чего вся «карусель» начиналась заново.