Воздушная гавань

В том, что какие-то обитатели Поверхности могли попасть в Копье, не было ничего нового. Вообще говоря, мелкие зверьки постоянно забирались внутрь. Копье пронизывали буквально сотни миль вентиляционных шахт и туннелей, водных и канализационных каналов, цистерн и отстойников. Везде, где было возможно, Строители установили металлические решетки, но постоянный контакт с внешней атмосферой постепенно разъедал их защитное покрытие, в конечном итоге обращая в ржавчину.

Люди не вполне осознавали, как много кошки делают для защиты жителей любого Копья. Разумеется, милые пушистые задиры поступили бы так же в любом случае, и не ради еды, а просто из любви к охоте. Принято считать, что кошки охотятся в основном на мелких грызунов и им подобных существ, и это, конечно, чистая правда, — но на самом деле, действуя сообща, кошачий клан вполне способен загнать и свалить добычу куда крупнее себя.

Иногда, впрочем, в туннели Копья проникали существа, слишком крупные и опасные даже для кошек. Именно поэтому каждый хаббл нанимал зверодавов — людей, которые профессионально охотились на таких хищников, выслеживая и истребляя кошмарных непрошеных гостей прежде, чем эти чудища могли устроить охоту на граждан Копья, а также ремонтировали и меняли защитные решетки.

Но то дикие существа. А если аврорианцам чудом удалось натаскать какую-то свирепую зверюгу с Поверхности сражаться заодно с ними… Существует немало преданий, романов и пьес с сюжетами, построенными на метаниях некой заблудшей души, которая пытается приручить дикую тварь с Поверхности и заставить ее выполнять свою волю. И всех этих вымышленных персонажей неизменно встречает одна участь: мучительная гибель в когтях собственного питомца.

Диких тварей нельзя приручить. Их нельзя подчинить. Что, собственно, и делает их дикими.

— Они здесь чужаки, и они хотят нас уничтожить, — сообщила Чудачка своей банке. Лицо девушки было изможденным, но говорила она спокойно и сухо. — Нас всех, до единого. Им нет разницы, какое Копье мы зовем своим домом.

— Что ж, — вздохнула Бриджет, — если аврорианцы и впрямь задумали поиграть с этим огнем, ждать недолго. Пламя обожжет их самих.

— Однажды мне приснился весь наш мир, целиком, — сказала Чудачка. Ее усталый взгляд скользнул по лицу Бриджет, прежде чем бессильно упасть. — И этот мир пылал в огне.

Бриджет не ответила, но плечи девушки вздрогнули от внезапного озноба, и она отвернулась еще раз взглянуть на Роуля. Ожидание затягивалось.

Глава 30

КОПЬЕ АЛЬБИОН, ХАББЛ ПЛАТФОРМА, ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР «ЧЕРНАЯ ЛОШАДЬ»

Когда бармен махнул им рукой, Бенедикт отправился за заказанными напитками. Сразу по его возвращении мастер Ферус с явным воодушевлением ухватил свою довольно объемистую пивную кружку и немедленно поднес к губам, чтобы долго от нее не отрываться.

— Боже мой, — покачала головой Гвен. — Я вполне уверена, что настоящий джентльмен не стал бы так набрасываться на выпивку.

Сияя от удовольствия, Ферус опустил кружку и стер пену с верхней губы.

— Ошибки нет, джентльмен не стал бы. Но, к счастью, я избавлен от всех качеств, присущих настоящим джентльменам, а посему могу не забивать себе голову правилами этикета…

Старик помахал бармену опустевшей кружкой и распорядился:

— Еще одну, сэр Бенедикт!

Едва успевший усесться Бенедикт криво улыбнулся старику и, не сетуя, встал вновь, чтобы проделать еще одно путешествие через общий зал таверны и обратно. Вернулся он с двумя огромными кружками, по одной в каждой руке, и обе аккуратно выставил на стол перед Ферусом.

— Вот человек, способный планировать! — обрадовался старый эфирреалист. — Предвидение и предусмотрительность — вот важнейшие черты любого, кто претендует на солидность.

— Я всего-то надеялся успеть попробовать свое пиво прежде, чем опять придется вставать, — сказал Бенедикт и демонстративно прихлебнул из собственной кружки. — Как тебе здешний чай, сестрица?

— Идеально теплый, — ответила Гвендолин, но все равно добавила ложечку меда, размешала и пригубила. Даже остывший чай — все равно чай, слава богу, и этот вкус казался приятно нормальным после всех странностей последних дней. — Мастер Ферус… Подумать только!

Ферус оторвался от второй опустевшей кружки, ловко скрыл кашлем негромкую отрыжку и улыбнулся девушке:

— Да, дитя?

— Я так понимаю, вы отнюдь не беспричинно расправляетесь со своей способностью здраво рассуждать?

Сузив глаза на девушку, старик метнул в Бенедикта проницательно-заговорщицкий взгляд.

— А она мало что упускает, верно?

— Вопреки тому, как ее видят окружающие, совсем мало, — вежливым тоном согласился Бенедикт. — Думаю, ей это нравится: позволять всем и каждому воображать ее слишком поглощенной собой, чтобы замечать происходящее вокруг.

— Лучше уж так, чем выставлять себя унылой посредственностью, как это делает мать, — сказала Гвен. — Я просто не смогла бы заставить себя опуститься так низко.

Ферус яростно закивал.