Воздушные фрегаты-3. Капитан

- Ваш метод, насколько я поняла, – парировала целительница, – сродни чуду. И спасти Порфирьева может только чудо. Но в случае успеха оспорить его уже никто не сможет! Кстати, – обернулась она к Колычеву, – как вам удалось разговорить больного? Мне, несмотря на весь мой опыт, так и не удалось пробиться…

- Все просто, – пожал плечами Март. – Во мне он видит своего, а в вас – большое начальство. Несомненно, доброго человека, но очень далекого от него и от его проблем.

- Вот как? – немного по-другому взглянула она на молодого человека.

- Любопытно, а что вы ему пообещали? Выкупить скелет после смерти для анатомического кабинета?

- Нет, конечно, – смутилась целительница. – Просто небольшую сумму денег за участие в экспериментах для семьи, а также компенсацию затрат на погребение.

- Просто аттракцион невиданной щедрости! Простите, я не слишком осведомлен о рабочем законодательстве. Какие-то компенсации от работодателя за увечье ему положены?

- Насколько я знаю, да, – растерялась Ермольева.

- Существуют фабричные кассы взаимопомощи, – пришел ей на помощь Крылов. – Но, говоря откровенно, выплаты не очень велики. Так что все, на что может рассчитывать его семья, это благотворительность частных лиц.

- Понятно, – кивнул Март. – Мы беремся за этот случай!

- Подожди, – попытался остановить его компаньон, но было поздно.

- Зинаида Виссарионовна абсолютно права. Этот случай будет невозможно игнорировать, и мы одним махом добьемся большего, чем годами исследований.

- Вы уверены?

- Более чем!

- Вам говорили, что вы очень странный молодой человек? – внимательно, как будто узнала что-то новое, посмотрела на него Ермольева.

- Постоянно говорят, – пожал плечами тот. – Особенно женщины.

Высший свет – это своего рода закрытая корпорация, в которую очень трудно попасть. Однако, если ты все-таки стал ее частью и соблюдаешь определенные правила, перед тобой открываются многие двери и еще больше возможностей. В том числе и для решения сугубо личных проблем.

Вскоре по приезду в столицу империи графиня Оссолинская получила из здания на створе Дворцовой набережной и Миллионной улицы[1] именное пригласительное письмо на званый ужин за подписью самого чрезвычайного и полномочного посла Великобритании сэра Уильяма Сидса. В отдельной, собственноручной приписке сэр Уильям, извиняясь, писал: «Миледи, простите за срочность».

Причиной такого жеста со стороны англичанина было то, что дата проведения мероприятия стояла следующим днем, что никак не вписывалось в рамки принятого в этой среде заблаговременного уведомления хотя бы за неделю, если не за две. Но Оссолинская понимала, что сама явилась нежданно-негаданно в Петербург и, напротив, была благодарна своему визави за такую оперативность. Тем более, им было, что обсудить.

Естественно, Нина Ивановна подобной возможностью пренебрегать никак не могла. И потому в назначенный час арендованный роллс-ройс серебристым призраком на снежном фоне подкатил на набережную все еще не скованной льдом Невы, высадив свою пассажирку прямиком у порога посольского особняка. Посол, выказывая ей особую честь, лично встретил престарелую графиню в широком фойе, подав ей руку, которую она охотно приняла.

- Миледи, рад вас видеть.

- Взаимно, сэр Уильям, – проворковала графиня. – А где ваша очаровательная супруга?

- Она сейчас в Баден-Бадене.

- Бедняжка Арабелла заболела? – с деланным участием осведомилась Нина Ивановна. – Но что случилось?

- Ничего серьезного, – поспешил успокоить ее дипломат. – Просто врачи рекомендовали ей провести эту зиму на водах.

- Как досадно! Мне будет ее не хватать…

- Надеюсь, вы сможете это пережить, – сдержано улыбнулся сэр Уильям, прекрасно осведомленный, что никакой близости или даже просто приязни между его женой и графиней Оссолинской никогда не было, да и быть не могло.

Но старая интриганка не унималась и продолжила светскую беседу, как будто встретила старого друга, с которым у нее множество общих тем для разговора. Впрочем, это занятие довольно скоро ему наскучило.

- Миледи, нам нужно кое-что обсудить, прежде чем мы приступим к трапезе, – без обиняков заявил он.

- Конечно, – с видом королевы, собирающейся осчастливить своего пажа, отозвалась Нина Ивановна.

- Прошу в мои апартаменты.

Широкие окна личного кабинета посла выходили прямиком на Петропавловскую крепость, уже давно потерявшую всякое военное значение. Ее Трубецкой бастион еще с конца девятнадцатого века стал местом пребывания для особой категории заключенных – политических и государственных преступников.

И это зрелище напомнило Оссолинской о той угрозе, которая нависла над ее бесценным внуком и наследником – Анджеем. И все же она умела скрывать свои мысли и чувства, как и полагается знатной особе, и почти ничем не выдала себя, но от взгляда внимательно наблюдавшего за ней англичанина все же не укрылась легкая, едва заметная тень, пробежавшая по ее лицу.

- Итак, я внимательно слушаю вас, сэр Уильям.

- Да, графиня. Есть одно небольшое дело, в котором вы могли бы быть полезны мне и Британии.

- Слушаю вас.