Воздушные пираты

— А-а! — вскрикнул он, когда нож своим острым как бритва лезвием задел его сбоку. Меч выпал из его рук.

Глыботрог вытащил свою злодейскую саблю и устремился вперёд. Прутик упал, ударившись затылком об пол.

— Прутик! — закричал Каулквейп, прыгнув глыботрогу на спину.

Тяжёлая сабля вонзилась в стену всего на несколько дюймов выше головы Прутика, так что щепки полетели.

— Слезь с меня! — завопил глыботрог, пытаясь освободиться от Каулквейпа, и отбросил его в сторону.

Каулквейп пролетел по каюте и рухнул на всё ещё стоявшего на коленях Ворса. Городской гном упал без сознания.

Глыботрог ухмыльнулся.

— Мне до фонаря, что там скажет капитан, — начал он, — а вы получите то, что вам причитается! — Он занёс саблю над головой и…

Бабах!

Каулквейп со всей силы огрел его тяжёлым глиняным кувшином по затылку. Глыботрог выпучил глаза, наклонился вперёд, тяжело рухнул на пол и затих.

— Вот это я называю снотворное! — с кривой улыбкой прокомментировал Каулквейп.

— Ну ты даёшь, парень, — сказал Прутик, с трудом поднимаясь на ноги.

Хотя его накидка из ежеобраза и сдержала нож, так что тот проник не очень глубоко, рана тем не менее кровоточила и пульсировала от боли. Прутик, шатаясь, добрался до своего меча, подобрал его и вернулся к Каулквейпу.

— Пойдём, Каулквейп, у нас ещё встреча с этим Громоподобным Грифозубом.

Осторожно, чтобы не наделать шума, Прутик и Каулквейп пробирались по закоулкам воздушного корабля. Они проскользнули мимо кладовых и шкафов с припасами, по галерее и мимо кают. У каждой двери и в каждом коридоре они останавливались, украдкой оглядывались и прислушивались. Кроме зверского храпа из кубрика — там спали Джервис и Стайл, — ничего не было слышно.

Они уже собрались пойти на палубу, как вдруг Каулквейп заметил узкую, чёрную с золотом, покрытую лаком лесенку в какой-то глубокой нише. Он вопросительно глянул на Прутика.

Прутик кивнул и полез вверх по лестнице.

— Так, так, так! — воскликнул он минуту спустя, входя в каюту на самом верху. — Нам повезло.

Каулквейп присоединился к нему. Он с удивлением рассматривал разукрашенную комнату с золотым балдахином, роскошным пушистым ковром и инкрустированной деревянной мебелью, огромными зеркалами, хрустальными люстрами и широкой пышной кроватью с пологом на четырёх столбиках.

— Должно быть, это каюта Грифозуба! — воскликнул он. — Это… великолепно!

Юноша стал открывать зеркальные двери многочисленных шкафов, стоявших вдоль стен, и принялся рассматривать цветистые одеяния, которыми они были набиты. Из третьего по счёту шкафа он вытащил особенно аляповатый кафтан. Длинный, простроченный, ярко-алого цвета, с синей отделкой и золотой вышивкой. По воротнику и на манжетах он был отделан перьями. Полудрагоценные камни, вставленные в вышивку, соблазнительно поблёскивали. Прутик прикинул кафтан на себя.

— Как тебе? — спросил он.

— Ну, он… — начал Каулквейп. Потом покачал головой. — Я не понимаю, что мы здесь делаем.

Прутик рассмеялся:

— Ты прав, Каулквейп, пора уходить. Пошли. — Он вернулся к дверям и вышел на лестницу. Каулквейп двинулся вслед за ним.

Выбравшись наконец на палубу, Прутик вдохнул хрустящий холодный воздух. Широкая улыбка расплылась у него по лицу.

— Ах, Каулквейп, — сказал он, — свежий воздух. Попутный ветер. Какое это счастье лететь вот так, по бесконечным небесным просторам!

Каулквейп тронул Прутика за руку и указал на деревянный трап, ведущий к штурвалу. Тёмные силуэты капитана и брогтролля Страшезлоба виднелись на фоне серого неба. Прутик кивнул и поднёс палец к губам.

Они пошли вперёд, держась в тени левого борта. Обогнули капитанский мостик, поднялись вверх по трапу. Медленно. Осторожно. И вдруг весь корабль озарился пурпурным светом.

— А-а-а! — закричал Страшезлоб.

Прутик и Каулквейп замерли на месте.

— Пожар! — вопил брогтролль. — Страшезлоб видеть огонь!

— Тише ты, дурак! — одёрнул его капитан.

— Это не пожар. Это сигнальные огни.

— Сигнальные огни? — тупо переспросил Страшезлоб.

Капитан застонал.

— Ох, Страшезлоб, Страшезлоб, котелок-то с трудом варит, а? — поинтересовался он, взмахнув кружевным платком в сторону брогтролля.

— Сигнальные огни предупреждают охранников рынка, что на борту рабы! — Он потёр свои пухлые розовенькие ручки. — И что у нас много рабов. Матушка Ослиный Коготь будет мною довольна.

— Матушка Ослиный Коготь! — взвыл Страшезлоб. Он очень хорошо её помнил. Она его побила. Побила бедного Страшезлоба, когда однажды он отошёл от корабля.

— Да, сама матушка-наседка, — подтвердил Грифозуб. — Именно ей пойдут эти двое молодых господ, — хихикнул он. — Интересно, проживут ли они дольше, чем предыдущие?