Воздушные шары Сальви-Крус (СИ)

     – Так, за знакомство ведь! – искренне огорчился отказу король.

     – Ну, ладно, за знакомство можно, чуть-чуть, – вспомнила про свою цель и согласилась Лига.

     Бокалы, как и положено, были хрустальными, их звон долго висел в воздухе, все время, пока она делала свой долгий глоток вина. А потом звон возник в ее голове. Хмельное тепло пенящейся волной разлилось по телу. Голова вскружилась, а руки вдруг потеряли покой и опору, и затрепетали, словно пара крыльев. Ощущение счастья сделалось осязаемым почти невыносимым. Ей захотелось вспорхнуть мотыльком, или хотя бы потанцевать. Как славно-то!

     Гога что-то говорил ей, но Лига никак не могла сосредоточиться и слушать внимательно. Да что бы он ей ни говорил, все было неважно. Сейчас неважно. Главное, думала она, что он рядом с ней, что он хороший и что он ее КОРОЛЬ.

     Лига незаметно для себя выпила еще целый бокал шампанского, и мир ее наполнился звеняще-искрящимся весельем. И это был уже совсем другой мир, в котором она никогда не была, но в который всегда стремилась попасть. Так ей казалось.

     Гога придвинулся к ней вплотную и, обняв одной рукой, другой, свободной, стал поглаживать ее плечо.

     – Тебе хорошо со мной? – спрашивал он. Звук его голоса достигал ее сознания разложенным в спектр звоном хрустальных колокольчиков. Это затрудняло восприятие и понимание, но вызывало безудержное веселье, что казалось значительно важней.

     – Да! – засмеялась она в ответ.

     – Чудесно! Но нам уже пора. Пойдем, я покажу тебе свое гнездышко, – зашептал он, губами заталкивая слова прямо в ее порозовевшее ушко. – В холодильнике у меня есть еще шампанское, и всякие вкусности, уверен, тебе понравится…

     Позже, вспоминая, Лига не могла понять, почему именно в этот момент в расплаве ее сознания инородным кусочком шлака всплыло воспоминание о темной, нелепой фигуре. Трубочист. Его явление на миг отогнало прочь теплую вяжущую обволочь опьянения, и встрепенувшееся ее сознание успело ухватить последние слова Гоги.

     – …тебе понравится… – повторила она следом за ним.

     – Что ты говоришь? – не разобрав ее лепет, спросил он. – Ну, пошли, пошли…

     Но ощущение невнятной тревоги, мобилизующее даже ослабевший организм к обороне, уже овладело Лигой.

     – Э, нет! – протянула она, превозмогая своевольное нежелание языка выговаривать слова, и покачала пальчиком у Гоги перед носом. – Уже поздно, девушке пора баиньки… Проводи меня домой. Пожалуйста…

     На улице было душно. Вечер был уже достаточно поздним, но прохлады все не было. Накалившиеся за долгий солнечный день дома и камень мостовых спешили испустить накопленное тепло в пространство, предполагая, видимо, что завтрашний день принесет его никак не меньше. И все же, от легкого колебания чистого ночного воздуха, которое при желании можно было принять за ветерок, в голове у Лиги слегка прояснилось, и она ясней увидела окружающее ее пространство.

     – Мы идем ко мне, – напомнил о своем предложении Гога. – Я тебя отведу, мой дом неподалеку, там, за каланчой. Он махнул рукой в сторону башни.

     – И не каланча это вовсе, а башня! – запротестовала Лига. – Я тоже… недалеко, близко, то есть… там, за сквером живу. Проводи же даму, ваше величество!

     Лига сделала шаг, но земля ушла куда-то из-под ее ног, и она, для сохранения приемлемого для ходьбы положения тела, ухватилась за Гогу рукой.

     – Почему земля такая мягкая? – удивилась она. Ей было весело, она все время тихонько хихикала, в то же время душа ее раскрылась и возлюбила весь мир.

     – На болотах живем, – вздохнул в ответ Гога и сосредоточенно нахмурился. – Ну, пошли провожаться.

     Они пересекли улицу и вошли в сквер, совершенно разомлевший в истоме летней ночи. Лига быстро освоилась с непривычным поведением почвы под ногами, и, хотя ее продолжало пошатывать из стороны в сторону, держась за Гогу, шла достаточно уверенно. Но ее стало подташнивать, и кроме того, она быстро ослабела.

     – Гога, ты слышишь меня? – позвала она его так, словно он был где-то далеко, за деревьями. – Я устала. Пошли, я покажу тебе мою любимую скамейку. Мы посидим, и я отдохну.

     С неожиданным упорством она потянула его в боковую аллею и повлекла за собой в ее мерцающую темноту.

     – Э, да ты, девочка, решила побуянить! А ведь кому-то пора домой. – Гога совсем не возражал против небольшой смены курса, но Лига этого не видела.

     – Ничего, мы только на минутку присядем и сразу пойдем, – уговаривала его она.

     Добравшись до заветной скамейки, Лига с облегчением откинулась на ее спинку и с видимым удовольствием вытянула уставшие, гудящие ноги. Все-таки и молодым ножкам нужен отдых.

     – Как чудесно! – воскликнула она и, широко раскинув руки, обняла бесконечное пустое пространство, которое объединяло в себе и спящий вокруг город, и небо над ним.

     Тишина накрыла их своим покрывалом и ватными тампонами полезла в уши. Над землей, над деревьями, над всем невидимым, но существующим миром висели звезды. Слившийся со звездным, свет дальних окон и фонарей пробивался к ним сквозь листву, не освещая, но лишь маскируя предметы.

     Иллюзия полета сквозь ночь и пустоту.

     Но где бы взять крылья?