Воздушные шары Сальви-Крус (СИ)

     – Ну, ты думай, вообще-то, что говоришь, – порекомендовал Семену начальник. – Хочешь, ехать – езжай. Твое тело, как говорится, твое дело. Я не возражаю. Но ты порядок знаешь, в Сальви-Крус только командир части может отпустить, лично. Обращайся к нему, разрешаю.

     В несвежей Сенькиной голове что-то треснуло и поплыло, но он нашел в себе силы и сдержался, не позволив себе же выйти за рамки приличий и субординации.

     – Есть, – сказал и крутанулся на каблуках.

     И тут снова почудилось ему, что только что повторилась, причем с успехом, еще одна забытая, но имевшая место когда-то давно сцена из его жизни. «А что собственно такого? – успокаивал он себя. – Все нормально. Мне все равно было нужно его разрешение, и я его получил».

     Так-то оно так, но следующим по команде был Главный инженер, подполковник Ивановп Ж.Б. Вспомнив об этом, Семен сразу заскучал. Уж он-то знал, как нелегко в нужный момент застать данного субъекта должностной вертикали на месте.

     И, действительно, Ивановп отсутствовал, и никто толком не знал, где можно его разыскать. Наверняка знали только то, что он есть, и что он занят. Но где, чем занят, надолго ли – это все было сокрыто в тумане. Делать нечего, Сенька уселся на стул в коридоре у кабинета Ивановпа и стал ждать. Так получалось само собой, что ждал, а на самом деле он тут же позабыл об ожидании. Зато вспомнил вдруг, как когда-то давно ее – ЕЕ! – тонкие трепетные пальцы прикасались к его лицу. Наяву просто вспомнил, представил, почувствовал – и пропал, унесся, сорвался то ли в бездну, то ли улетел ввысь. Давно, надо сказать, такого с ним не было. Да и никогда не было, если честно. Он замер, закрыв глаза, боясь пошевелиться, не желая лишним движением смахнуть ненадежный отпечаток памяти с вспыхнувших щек, онемевших губ, закрытых век. Ему на самом деле показалось, что она тут, рядом с ним, только затаила дыхание, но сейчас не выдержит и рассмеется. Или это сквозняк, коридорный шутник протянул к нему свои шаловливые ручонки? Нет-нет, Семен знал точно, это она, это легким ее дыханием переданное ему напоминание о себе, напоминание оттуда…

     Семена вдруг начало мотать из стороны в сторону, не сразу, но все же наваждение рассеялось и он, в конце концов, сообразил, что это вовсе не противодействие стражей тех мест, где крепятся самые важные, удерживающие нас в жизни нити, и куда он неосмотрительно сунулся, а что имеет место непосредственное внешнее воздействие. Все было проще и прозаичней: кто-то тряс его за плечо.

     Семен раскрыл глаза, а когда они, наконец, сфокусировались и обрели способность различать то, что перед ними находится, вскочил и замер по стойке смирно, поскольку беспокоить его изволил сам подполковник Ивановп Ж.Б. Лично. Вскочил Семен столь резко, что Ивановп от неожиданности и ради соблюдения надлежащей и приличествующей чину дистанции отпрянул.

     – Спокойно, спокойно! – урезонил он подчиненного. – Что это ты такой прыткий? Ко мне? – спросил. – Очень хорошо, ты-то мне как раз и нужен!

     Главный инженер открыл кабинет и, войдя вовнутрь, поманил оттуда Семена рукой: – Входи!

     Похолодевший от предчувствия неизбежной неприятности, Семен втащился в кабинет начальника, словно во чрево кита. И он имел к такой реакции все основания, поскольку редко бывал нужен Ивановпу, но когда это все же случалось, повод оказывался малоприятным, а общение с начальством позитивно для Семена не заканчивалось.

     «Ну, накручивал себя Семен, – все. Если я ему понадобился под Новый год – не видать мне Сальви-Круса этой зимой, а очередного отпуска летом. Да…»

     Но Ивановп не обращал внимания на Сенины терзания и, судя по сосредоточенному выражению и без того сурового, словно рубленного топором, впрочем, достаточно умело, лица, думы его витали достаточно далеко. Он жестом указал Семену на стул, а когда тот сел, молча несколько раз прошелся перед ним от стола у окна до двери и обратно. При этом он все супил черные свои брови и как бы в нерешительности проводил рукой по жесткому ершику совершенно седых волос.

     – Я слышал о твоем несчастье, – трудно подбирая слова, наконец, начал он. Видя Сенькино удивление, но неправильно, очевидно, его истолковав, он предупредил предполагаемое резкое движение Семена жестом простертой руки. – Сиди, сиди. Не надо ничего мне говорить, я все знаю. Выдрать, конечно, тебя следовало бы – не как начальник, как отец тебе говорю. Но это уж у всех у нас в крови: пока колотушкой кто-нибудь умный по голове не даст, ни за что не начнем соображать, что и как делать. А с тебя, сопляка, что за спрос? Хотя, спросим, конечно, можешь не сомневаться, но – после.

     Ивановп замолчал и в немой задумчивости еще некоторое время походил по кабинету. Машинально достал из кармана сигареты, но, вспомнив, что курить здесь нельзя, спрятал пачку обратно. По всему было видно, что он сильно волнуется. Семен не понимал причин волнения начальника, и это его все больше тревожило.