Воздушный мост

- Работа комиссаров эскадрилий облегчалась тем, что экипажи кораблей были дружными, сплоченными, дисциплинированными, - говорил Иосиф Михайлович. - В эскадрильях и экипажах кораблей царила обстановка взаимного доверия и уважения. Все называли друг друга обычно по имени и отчеству, иногда по воинскому званию. Никому не надо было долго объяснять, как лучше выполнить то или иное боевое задание. Каждый понимал своего товарища с полуслова как на земле, так и в воздухе. И еще деталь, характеризующая обстановку в нашей авиагруппе: чинопочитания, угодничества, подхалимажа, неискренности у нас не было. Люди были прямые, принципиальные, правду говорили в глаза, какой бы горькой она ни была... И, как в любом коллективе, лучшей, самой убедительной агитацией был личный пример командиров и комиссаров.

Немало рейсов во фронтовые части и соединения, в глубокий тыл врага и в осажденный Ленинград совершил старший лейтенант И. Булкин, комиссар 3-й эскадрильи, опытный бортмеханик, который в случае надобности всегда мог заменить пилота. На то у него были законные основания - пилотское свидетельство и не раз ему приходилось браться за штурвал самолета, в том числе в тяжелой аварийной обстановке.

Десятки вылетов в блокированный Ленинград совершили комиссары 4-й и 6-й эскадрилий И. Кузнецов и Д. Гончаренок.

Собравшиеся в Хвойной эскадрильи представляли монолитную воздушно-транспортную группу.

Не прошло и недели после создания этой группы, включившей три эскадрильи, как летчики узнали, что навигация на Ладоге, полностью прекратилась. Ленинградской группе был отдан приказ немедленно перебазироваться на полевой аэродром Новой Ладоги и приступить к челночным рейсам на самом коротком плече воздушного моста - Новоладожском пролете.

Дни стали короткими и продолжали идти на убыль. Близость же Новой Ладоги к Ленинграду и значительные запасы продовольствия на ближних базах позволяли максимально увеличить количество авиарейсов в Ленинград.

Как в свое время в Хвойной, в Новой Ладоге к такому повороту событий никто заранее не готовился.

Военный совет своим решением от 15 ноября 1941 года (принятым в день прекращения навигации) обязал командующего ВВС Балтийского флота генерал-майора М. И. Самохина обеспечить подготовку Новоладожского аэродрома и всех его служб к приему транспортных кораблей, прикрытие самолетов на трассах силами морских летчиков-истребителей. На генерал-майора А. М. Шилова была возложена ответственность за подвоз продовольствия и погрузку его в самолеты.

Так же как и в Хвойной, немало забот легло на плечи местных партийных и советских руководителей.

И вот здесь-то как нельзя кстати оказался опыт, накопленный эскадрильями ПС-84 за полтора месяца полетов в блокированный Ленинград из Хвойной.

...Заканчивался первый день работы летчиков на Новоладожском пролете.

Вернулась из последнего, третьего рейса группа ПС-84, которую водил капитан Кузнецов. При заходе на посадку летчики видели застывшие у причалов разбитые фашистскими бомбами баржи, плавающие по большим полыньям мешки с мукой, разрушенные продовольственные склады, пристани.

На пути с аэродрома они встретили группу моряков. Остановились.

- Как слетали, ребята? - опросил пожилой моряк.

- Нормально, - ответил Кузнецов.

Но в тоне, каким он это сказал, чувствовалась обеспокоенность.

- А наши суденышки на приколе... Ладога не пускает. Сейчас на вас надежда, - вставил моряк помоложе.

Нахмурился Кузнецов.

- Надежда надеждой, - сказал он, - а пока с тремя рейсами еле управились...

По выражению его лица было видно: недоволен командир группы.

- Еле управились... Так уже ночь на носу. День-то коротенький, заключил пожилой моряк. - Куда еще летать...

- Если очень постараться, четыре-пять раз слетать вполне можно, твердо, как о само собой разумеющемся, ответил Кузнецов.

- Ну это ты, Дмитрий, подзагнул, - возразил один из летчиков.

- Чего подзагнул? - наступал Кузнецов. - Ты что, не заметил, как грузили самолеты? Как было в Хвойной? Забыл, что ли? А здесь. Горе одно. Сорок минут на загрузку уходит. С заправкой самолетов тянут. Посчитай-ка, если сократить на все это время, то его хватит на один, а то и на два рейса.

К ним подошел комиссар.

- Мы вот тут с летчиками посоветовались. Много есть предложений насчет увеличения числа рейсов. В самый раз коммунистам собраться, обмозговать все, как следует.

...Летчики не любили держать длинные речи. Так было и в этот раз. Собрались после ужина в летном общежитии. Позади был трудный день. Собрание длилось меньше часа. Все понимали: надо наладить интенсивную транспортировку грузов на Новоладожском пролете.

Военный совет Ленфронта утвердил новую схему полетов из Новой Ладоги с "короткого плеча". Это почти вдвое сокращало путь в Ленинград, давало возможность делать по три и более рейсов в день.

Свой доклад Гончаренок начал с рассказа о споре, который разгорелся между летчиками при встрече с моряками. Коммунисты оживились. И тут Гончаренок обратился с вопросом к собранию:

- Так сколько мы сможем делать рейсов за летный день? Может, не прав Кузнецов?

Раздались реплики: