Воздушный снайпер

— Поезжайте, — сказал он. Потом добавил, переходя на неофициальный тон, положив руку на плечо Князева: — Сделаем, Дмитрий, вот как. В Ленинград эвакуирована жена Василия. Может быть, она еще ничего и не знает. Так ты ее там обязательно разыщи и сходи к Голубеву вместе с ней. Конечно, аккуратненько подготовь к встрече с мужем. Надеюсь, понял?

— Понял, Алексей Александрович, — радостно ответил Князев. — Все устрою лучшим образом.

— Вот и хорошо, счастливого пути, — улыбнулся майор,

...Военный госпиталь размещался на оживленной улице города. Ничем не выделяющееся пятиэтажное здание плотно прилегало к таким же соседним домам, темные решетчатые ворота под аркой перекрывали свободный доступ во двор. В центре покрытого асфальтом двора был разбит скверик, обнесенный низким резным штакетником с двумя узкими входами.

Днем в скверике прогуливались выздоравливающие, и Голубев любил наблюдать за ними из своей палаты. Но в утренний час гуляющих не было. Василий, просматривая журнал, ожидал ежедневного обхода врача. Сосед по койке справа, высокий и плотный пехотинец, получивший осколочное ранение в грудь, уже готовился к выписке. Сосед слева, худой и высокий кавалерист, лежал с тяжелой контузией. Говорил он мало: каждое слово вызывало у него сильный затяжной кашель. Самым мрачным и малоразговорчивым в палате был ее старожил, молодой и чернявый танкист: ему ампутировали левую ногу. Четвертую койку занимал веселый сержант саперного батальона, шутник и балагур, больше всех задававший Голубеву вопросы об авиации.

Раны на ногах заживали быстро. Через неделю летчик уже ходил на костылях, а потом — с тростью. Он все настойчивее просил медиков скорее выписать его. И сейчас, листая страницу за страницей, лейтенант обдумывал, как вести об этом разговор с врачом.

В палату вошла медсестра, за нею двое в накинутых белых халатах.

— Товарищ Голубев, к вам гости, — сказала улыбающаяся сестра и тут же вышла.

Василий оторвался от журнала и даже вздрогнул от неожиданности: у двери стояли жена и Князев. Пока Василий выпутывался из одеяла, искал ногами тапочки, Саша бросилась к нему и, не обращая внимания на посторонних, стала целовать щеки, нос, губы, все лицо мужа.

— Родной мой, а я и не знала, что ты здесь, — взволнованно заговорила она. — Это Дима нашел меня, все рассказал и привел сюда.

Князев шагнул к Голубеву, друзья обнялись.

— Давно собирался к тебе приехать, но далеко, да и они вот мешали, — сказал Дмитрий, показывая забинтованные руки.

— Выходит, и тебе здорово досталось, — посочувствовал Голубев. — Теперь-то я понимаю, почему ты мне показывал руки, спускаясь на парашюте. Пройдемте-ка в вестибюль.

— А ты уже ходишь? — насторожилась жена.

— Мы с ней, — Василий, улыбнувшись, подбросил и ловко поймал трость, — даже во дворе иногда гуляем.

Присели в дальнем углу.

— Раны-то опасные? — повернулся Голубев к Дмитрию.

— Ерунда, затягиваются. Скоро летать буду, — усмехнулся Князев.

Находясь в госпитале, Василий передумал о многом. Как теперь жена, эвакуировалась ли? Как воюют боевые друзья? И вот самый дорогой человек и преданный друг сидят рядом с ним, а он с нескрываемым волнением, жадным интересом узнает новости.

— Как устроилась, родная моя?

— Писала тебе обо всем в часть, да письмо тебя уже не застало. Его вернул мне Дима. Сейчас все расскажу.

Минуло чуть больше месяца, как они расстались. Срок невелик, а событий произошло много. В Ленинграде Александра вместе с другими женами военнослужащих разместилась в пустующей школе. Работает санинструктором в отряде местной противовоздушной обороны, как и все, получает продовольственный паек.

— Живу не хуже других, — уверяла она мужа, но, глядя на исхудалые руки, осунувшееся лицо и потускневшие глаза, он понял, что ей очень и очень трудно.

— Ничего, Сашенька, — ласково произнес Василий, — скоро все станет на свои места.

— И я надеюсь, что так и будет, — отозвалась жена.

— А что нового в эскадрилье? — повернулся Голубев к Князеву.

— Командир у нас другой.

— Кто же?

— Герой Испании и Карельского перешейка майор Денисов Алексей Александрович.

— Куда же перевели капитана Лучихина?

— В запасной полк.

Поговорили еще о делах фронтовых. Затем Князев решительно встал:

— Ну, пора и честь знать. О тебе, Василий, не спрашиваю, лечащий врач все рассказал. Да и сам вижу — молодец! Ребята ждут твоего скорейшего возвращения.

Поднялся и Голубев. Саша его поддержала. Она долго смотрела на мужа, будто стараясь запомнить каждую черточку дорогого лица. Глаза ее стали влажными, и чтобы скрыть навернувшиеся слезы, жена положила голову на плечо Василия.

— Выздоравливай, родной, — сказала она, вытирая платочком глаза. — Мыслями я всегда с тобой. И как только буду свободна от дежурства, обязательно навещу тебя снова.