Воздушный витязь

Посвящается 100-летию со дня рождения Евграфа Николаевича Крутеня.

Далекое становится близким

Мы стали пристальнее всматриваться в прошлое своей Родины, далекое и не столь далекое, и освобождать от мрака забвения людей, события, факты, сыгравшие свою роль в истории нашего государства. Но сколько еще достойного остается за пределами нашего внимания и исследования. Это всецело относится и к истории отечественной авиации.

Что мы знаем о русских первопроходцах пятого океана, само. — отверженно штурмовавших небо на хрупких деревянных аппаратах? Наиболее известны нам имена П. Н. Нестерова, М. Н. Ефимова. А. А. Васильева, С. И. Уточкина, Н. Е. Попова, о которых изданы книги. Но почти нераскрытой страницей остаются боевые дела первых военных летчиков России, отважно защищавших славу и честь Отечества. Среди них наиболее яркая фигура — Евграф Николаевич Крутень, который в годы первой мировой войны сбил в воздушных боях около двадцати немецких самолетов.

Евграф Николаевич Крутень был незаурядной личностью в военной авиации первых лет. Его блестящие победы над сильным, хорошо вооруженным противником — результат глубокого знания техники, качеств пилотируемого самолета и высокого летного мастерства, выработанного благодаря вдумчивому анализу зарождавшейся войны в воздухе.

Е. Н. Крутень был подлинным новатором в своем трудном деле. Он впервые сформулировал качества самолета-истребителя, стал наиболее выдающимся творцом тактики истребительной авиации, разработал различные приемы ведения воздушного боя, что и изложил в своих печатных трудах: «Тип аппарата истребителя», «Воздушный бой», изданных в 1917 году. По его инициативе в России были созданы специальные истребительные отряды и группы, ему принадлежит идея парного построения истребителей в полете. Он показал себя талантливым воспитателем летчиков, являя пример личного мужества и отваги, боевого искусства. И, что очень важно, уделял при этом внимание и психологической подготовке воздушных бойцов.

Выработанная Е. Н. Крутенем тактика истребительной авиации нашла отражение в действиях советских летчиков не только в годы гражданской, но и Великой Отечественной воины, когда в мастерстве ведения воздушного боя соединились воедино высочайшая морально-психологическая и тактическая подготовка.

Документальная повесть Е. Соркина «Воздушный витязь», написанная на основе обширных архивных данных, дает яркое представление о Е. Н. Крутене — истинном летчике и истинном патриоте.

Г. Т. Береговой.

дважды Герой Советского Союза, заслуженный летчик испытатель СССР, летчик-космонавт СССР

Прощание с Санкт-Петербургом

Над Санкт-Петербургом — теплая, августовская ночь. В темно синем небе, как яркая кокарда на офицерской фуражке, овальная луна. Она высвечивает фасады зданий, бронзу памятников, золотые купола и кресты соборов, Неву, над которой разводят мосты, редкие фаэтоны. Подпоручик Крутень слушает, как затихает огромный город. Всего лишь вчера он, выпускник Константинов-ского артиллерийского училища, впервые надел новенький мундир темно-зеленого цвета с красным кантом, получил кортик, пистолет. Получил и назначение. Впереди самостоятельная жизнь, долгая армейская служба. А сейчас — ожидание чего-то необыкновенного впереди, радостное предчувствие встречи с близкими.

Ярко светятся окна училища. Там заканчивается бал. Кажется, что гром духового оркестра распирает стены. Его товарищи самозабвенно кружатся в последнем вальсе. Сегодня для них счастливый день.

Последние звуки музыки обрываются, и из дверей училища выпархивают разгоряченные пары.

Мимо Нвграфа проходит с девушкой товарищ по отделению Борис Азбуки", бросает на ходу:

— Подпоручик Крутень, как всегда одинок и задумчив? Философствуете? Бросьте свои химеры, пойдемте с нами — ведь прощаемся с Северной Пальмирой.

— Спасибо, друзья, — кланяется Крутень, — я лучше побуду здесь.

Прощальным взглядом окидывает здание, старые пушки у ворот. Воспоминания обволакивают, как туман в осеннюю погоду.

Он явился сюда почти три года назад из Павловского военного училища, где оказался по выбору отца-офицера, но артиллерия была для него интереснее летного дела, и он настоял на переводе в Константиновское.

Невысокого роста, худощавый, даже щуплый на вид, он оказался на левом фланге, замыкающим. Кто-то из товарищей подсмеялся:

— У вас в Павловском все такие богатыри?

— Их там для петербургской гвардии готовят — гвардейцы должны быть рослыми и бравыми, — подхватил другой.

Евграф болезненно переживал насмешки, но никогда не подавал вида. Так поступил и в этот раз. Зато на первых же уроках заставил товарищей взглянуть на себя совсем другими глазами.

…— Неужели никто из будущих господ офицеров не найдет правильного решения? — насмешливо вопрошает преподаватель Иван Платонович Граве.

— Разрешите мне, господин штабс-капитан.

— Пожалуйста, юнкер Крутень.

Евграф выходит к доске, быстро пишет на ней формулы, цифры, выводит уравнение.

— Так можно?

— Не только можно, а должно. Молодец, Крутень! Вам высший балл.