Воздушный замок

– Хорошая собачка, – проговорил он. – Молодец. – После чего рухнул ниц и принялся на занзибский манер пресмыкаться на ступенях трона. – О величайший из великих, я невиновен! – голосил он. – Невиновен! Не казни меня!

Голос хозяина успокоил пса. Рык прекратился. Абдулла чуточку расслабил колени.

– Я тоже невиновен, о собиратель венценосных дев, – заявил он. – Я пришел спасти только ту, которую люблю. Неужели ты не проявишь снисхождения к моей верности – ведь ты и сам любишь столько принцесс!

Дальциэль с озадаченным видом почесал подбородок.

– Любовь? – протянул он. – Нет, не могу сказать, чтобы это чувство было мне понятно. Я вообще не понимаю, смертный, как что бы то ни было могло заставить тебя оказаться в подобном положении.

Хазруэль, который огромной темной массой маячил позади трона, улыбнулся еще гнуснее прежнего.

– Что мне сделать с этой тварью, о брат мой? – пророкотал он. – Поджарить его на медленном огне? Извлечь его душу и встроить ее в пол? Расчленить его…

– Нет, нет! Будь милосерден, о великий Хазруэль! – нашлась Цветок-в-Ночи. – Дай же ему шанс! Если ты это сделаешь, я никогда не стану задавать тебе вопросов, жаловаться и читать тебе нотации! Я стану кроткой и вежливой!

Дальциэль снова почесал подбородок и с сомнением огляделся. У Абдуллы отлегло от сердца. Дальциэль и вправду был слабенький ифрит – по крайней мере, по характеру.

– Если бы я решил дать ему возможность… – начал ифрит.

– Послушайся моего совета, о брат мой, – пресек его Хазруэль. – Не делай этого. Этот человек такой плут…

При этих словах Цветок-в-Ночи снова зарыдала и еще начала бить себя в грудь. Абдулла закричал, перекрывая ее рыдания:

– О великий Дальциэль, позволь мне попытаться отгадать, где ты спрятал жизнь твоего брата. Если я не отгадаю – убей меня, а если отгадаю, отпусти с миром.

Это совершенно ошеломило Дальциэля. Он разинул рот, показав острые серебристые зубы, и его смех раскатился по залу, словно фанфары.

– Но тебе нипочем не догадаться, маленький смертный! – хохотал он. А затем, как принцессы и твердили Абдулле, ифрит не сдержался и начал сыпать намеками. – Я спрятал его жизнь так искусно, – многозначительно начал он, – что можно смотреть на нее, но не видеть. Хазруэль ее не видит, а ведь он ифрит. На что же тебе надеяться? Но я думаю, что будет забавно, если перед тем, как убить тебя, я дам тебе три попытки. Догадывайся. Итак, где я спрятал жизнь моего брата?

Абдулла глянул на Хазруэля – не решит ли тот вмешаться. Однако Хазруэль просто с загадочным видом присел на корточки. Пока что план действовал. Хазруэлю было выгодно не вмешиваться. Абдулла на это и рассчитывал. Он покрепче стиснул пса коленями и вцепился в кринолин Ее совершенства, притворяясь, будто думает. На самом деле он тихонько пнул бутылку с джинном.

– Моя первая догадка, о великий ифрит… – произнес он и уставился в пол, словно зеленый порфир мог его вдохновить. Сдержит ли джинн свое слово? На какую-то жалкую и страшную секунду Абдулла решил, что джинн, как всегда, его обманул и придется рисковать самому. А потом, к великому своему облегчению, он увидел, как из-под кринолина Ее совершенства выползла струйка лилового дыма и замерла, настороженная и смирная, у босой ноги Абдуллы.

– Первая моя догадка – ты спрятал жизнь Хазруэля на луне, – сказал Абдулла.

Дальциэль радостно рассмеялся:

– Не угадал! Он бы ее там нашел! Нет, все куда проще и куда сложнее!

Теперь Абдулла знал, что жизнь где-то здесь, в замке, как и полагали большинство принцесс. Он изо всех сил изобразил тяжкие раздумья.

– Вторая догадка – ты отдал ее одному из ангелов-хранителей, – сказал он.

– Опять не угадал! – еще больше обрадовался Дальциэль. – Ангелы бы тут же вернули ее обратно! Все гораздо хитроумнее, маленький смертный! Тебе никогда не догадаться! Просто поразительно, как некоторые не замечают того, что у них прямо под носом!

И тут Абдуллу осенило – он догадался, где на самом деле спрятана жизнь Хазруэля. Его посетило вдохновение, и он все понял. Но возможность ошибиться пугала его до смерти. Поскольку вот-вот настанет момент, когда ему самому придется завладеть жизнью Хазруэля, медлить было нельзя, потому что другой возможности Дальциэль бы ему не предоставил. Поэтому ему и нужен был джинн – чтобы подтвердить догадку. Струйка дыма по-прежнему вилась по полу, почти невидимая стороннему глазу. Если Абдулла догадался, наверное, джинн тоже все понял?

– Э… – протянул Абдулла. – Гм…

Струйка дыма бесшумно спряталась под кринолин Ее совершенства и свернулась внутри; там она, судя по всему, пощекотала нос псу Джамала. Пес чихнул.

– Апчхи!!! – закричал Абдулла, едва не заглушив голос джинна, прошептавший: «Это кольцо у Хазруэля в носу!»

– Апчхи! – повторил Абдулла и притворился, что опять не угадал. Это был самый опасный пункт плана. – Жизнь твоего брата у тебя в зубе, о великий Дальциэль.

– Не угадал! – протрубил Дальциэль. – Хазруэль, поджарь его!

– Пощади его! – рыдала Цветок-в-Ночи, а Хазруэль, весь вид которого изображал разочарование и презрение, начал потихоньку подниматься.