Воздушный замок

Абдулла не понимал, с чего они подняли такой шум, однако бумажку развернул. На ней было несколько строк, побуревших, выцветших и написанных, вне всякого сомнения, рукой его отца. Абдулла с бумагой в руках повернулся к висячему светильнику. Поскольку входную дверь Хаким закрыл, среди общей лиловости лавки читать оказалось трудновато.

– Он ничего не видит! – сказала Фатима.

– И неудивительно, тут совсем темно, – ответил Ассиф. – Отведите его в заднюю комнату. Там открыты потолочные ставни.

Они с Хакимом подхватили Абдуллу под локти и принялись пихать его в заднюю часть лавки. Абдулла так увлекся, пытаясь прочесть выцветший корявый почерк отца, что покорно позволял себя толкать, пока не оказался под большими потолочными окнами жилых покоев за лавкой. Там было посветлее. Теперь Абдулла понял, почему отец в нем разочаровался. Бумага гласила:

Вот слова мудрого прорицателя: «Этот сын не унаследует твое дело. Спустя два года после твоей смерти он, еще совсем юнец, вознесется выше всех жителей нашей страны. Таков закон Судьбы; потому я и сказал об этом».

Будущее моего сына для меня – огромное разочарование. Да ниспошлет мне Судьба других сыновей и да унаследуют они мое дело, а иначе выходит, что я зря потратил сорок золотых на это пророчество.

– Как видишь, дорогой наш мальчик, тебя ждет великое будущее, – сказал Ассиф.

Кто-то хихикнул.

Абдулла несколько ошарашенно поднял голову от бумаги. В воздухе чем-то сильно пахло.

Снова раздались смешки. Два. Прямо перед ним.

Абдулла вскинул глаза. Он так и чувствовал, как они выпучиваются. Прямо перед ним стояли две невероятно толстые молодые женщины. Они встретили взгляд его выпученных глаз и снова захихикали. Жеманно. Обе они были с ошеломляющей роскошью облачены в сверкающий атлас и клубящийся газ – розовый на левой красавице, желтый на правой – и увешаны таким количеством ожерелий, что прямо в глазах рябило. К тому же на лбу розовой, которая была потолще, прямо под аккуратно завитой челкой болталась жемчужная подвеска. На желтой, которая была если и потоньше, то самую чуточку, высилось нечто вроде янтарной диадемы, а прическа у нее была завита еще аккуратней. Обе очень сильно накрасились, что в обоих случаях оказалось грубейшей ошибкой.

Как только прелестницы удостоверились, что произвели на Абдуллу сильное впечатление – что было правдой, поскольку он оцепенел от ужаса, – каждая из них потянула из-за широких плеч вуаль – левая желтую, а правая розовую – и целомудренно прикрыла ею лицо.

– Приветствуем тебя, дорогой супруг! – хором прозвучало из-за вуалей.

– Что?! – закричал Абдулла.

– Мы закрываемся вуалями, – объяснила розовая.

– Потому что ты не должен видеть наши лица, – объяснила желтая.

– Пока мы не поженимся, – закончила розовая.

– Это недоразумение! – пробормотал Абдулла.

– Вовсе нет, – заявила Фатима. – Это племянницы моей племянницы, и они приехали сюда, чтобы выйти за тебя замуж. Разве ты не слышал, как я говорила, что собираюсь присмотреть тебе парочку жен?

Племянницы снова хихикнули.

– Такой краса-авчик, – пискнула желтая.

После довольно-таки долгой паузы, в продолжение которой Абдулла переводил дыхание и пытался совладать со своими чувствами, он учтиво произнес:

– Скажите же, о родичи первой жены моего отца, как давно вы знаете о пророчестве, которое было сделано при моем рождении?

– Сто лет, – отвечал Хаким. – Ты что, за дураков нас держишь?

– Твой дорогой отец показал его нам, когда писал завещание, – сказала Фатима.

– И естественно, мы не намерены лишать семью такого блестящего будущего, – объявил Ассиф. – Мы выжидали, когда ты откажешься продолжать дело отца, – а это явный признак того, что Султан намерен сделать тебя визирем, или пригласить тебя командовать своими войсками, или, возможно, как-то еще тебя возвысить. Обе твои невесты – наши ближайшие родственницы. Естественно, на пути наверх ты не забудешь и нас. Так что, милый мальчик, осталось лишь представить тебя чиновнику, который, как видишь, готов вас поженить.

До этой минуты Абдулла был не в силах отвести взор от двух вздымавшихся, как волны, фигур племянниц. Теперь же он посмотрел в сторону и встретил циничный взгляд базарного Судьи, который вышел из-за ширмы с Книгой регистрации браков в руках. Абдулле стало интересно, сколько же ему заплатили.

Юный торговец учтиво поклонился Судье.

– Боюсь, это невозможно, – сказал он.

– Ах, я так и знала, что он будет вести себя враждебно и строптиво! – воскликнула Фатима. – Абдулла, только подумай, какой это позор, какое разочарование для бедных девушек, если ты их отвергнешь! Ведь они ехали сюда, чтобы выйти замуж, и так старательно нарядились! Как ты мог, племянник!