Воздыхание окованных. Русская сага

О том же самоощущении всежизненного душевного единства своей личности вне зависимости от возраста и старения, между прочим, писал Иван Бунин, никогда не отдалявшийся от общения тайн инобытия. Лучи «невечернего света» окрашивали все, о чем бы он ни думал, к чему бы ни устремлялось его сердце, погружавшее все, о чем бы он не писал, в тайну времени — в тайну жизни, неодолимо влекущую к себе человеческое сердце, устремленное к истокам и Источнику жизни — Богу. Тут же в ряду стояла и великая тайна прошлого — ушедшего времени. И она притягивала к себе как смолисто черная воронка водоворота в затоне. Но вот вопрос: назад — в прошлое, или назад — в будущее? — поскольку в будущем — Вечность и ответы на все вопросы.

«Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18:3). Если идти вслед мысли о единстве личности человека с издетства, то можно сделать вывод, что потеря с возрастом глубинных черт детскости есть несомненный признак разрушения личности, что отчасти и объясняет это ощущение «тяжелости» личности тех, у кого детскости не осталось и в помине. Утрата детскости — утрата чистоты. Обретение чистоты на подвижническом духовном пути — обретение высокой простоты, несомненно, и «детской» в своих духовных проявлениях.

…Николай Егорович Жуковский был истинным сыном своего отца, только во многом гораздо более счастливым. Жизнь Егора Ивановича сложилась в непрерывную цепь самопожертвований ради семьи. Облако печали туманит в моем сердце его образ, — многоскорбный тихий страничек…

* * *

Почти на 40 лет родным домом, семейным гнездом для Егора Ивановича стало имение Орехово Владимирской губернии, которое они с Анной Николаевной приобрели на ее приданное в 1840 году. Правда, Егору Ивановичу так и не удалось никогда пожить в своем уютном родном гнезде Орехове подолгу и всласть. Служа в отдалении, — сначала на строительстве шоссе, потом управляющим в соседних имениях, а еще позже — до конца жизни — управляющим у старшего сына в имении Новое Село, что на берегу реки Шат в Тульской губернии, куда к нему приезжала Анна Николаевна, как только была возможность, и изредка дети, занятые своими жизнями, Егор Иванович в собственной своей любимой семье мог бывать только наездами. Болезненно, но терпеливо и в молчании переносил он эту свою оторванность от родных ему людей, но исправить было ничего невозможно. Анна Николаевна, — рачительная и строгая хозяйка, еле сводила концы с концами, а четверых сыновей надо было учить и выводить в люди, потому и отказаться от заработка управляющего чужих имений Егору Ивановичу было никак нельзя даже и тогда, когда с начала 70-х гг. взял на себя заботу о семье Николай Егорович. Но ведь до профессорского жалования было еще очень далеко, так что Егор Иванович до конца дней своих трудился. И все-таки первые 35 лет семейной жизни, пока не пришлось уехать в Тулу к Ивану, Егор Иванович был к семье ближе, служа в имениях Владимирских…

Из Покрова Владимирской губернии. 1842 год. Зима.

"…Покойной ночи, Нина, я в Покрове знаю, что скоро ты займешься убаюкиванием ангельчика нашего. Я слышу твою милую песенку. Душа души моей, как сладко любить тебя, в разлуке в особенности познается это восхитительное чувство. Не скучай, Нина, все делается к лучшему и для самой пламенной любви недурно иметь маленькие разлуки, это масло к возбуждению пламени. Спи спокойно — перекрести за меня доченьку нашу — Ангел Господень да будет над вами…

Обожающий тебя Жорж".

В письмах детей Жуковских не так часто, а то и вовсе не упоминается отец — не потому, что не любили — любили и чтили, а потому, что участия в семейных «трудах и днях» он принимал редко. Тем ценнее, проскальзывавшие в письмах и воспоминаниях строки, посвященные Егору Ивановичу. Как, например, в частично цитированных в 5 главе воспоминаниях Веры Егоровны Микулиной (урожденной Жуковской) — прабабушке автора, которая вспоминает зиму 1869 года, — удивительно счастливые святки, когда все члены семьи оказались в сборе — возможно, это был один из последних таких счастливых семейных дней — последующие зимы Николай Егорович уже служил в Москве и с ним была Мария Егоровна и Верочка-гимназистка, и часто Анна Николаевна — вот уж истинная странница! — начиная с 1858 года до конца жизни — более 50 лет (!) вынужденная метаться из Орехова в Москву, из Орехова и Москвы — во Владимир или Тулу, потом в Киев — туда, где жили ее дети, и, конечно, к Егору Ивановичу.

А на святках 69 года Господь собрал семью в Орехове… Слово Вере Егоровне:

«Этой зимой в Орехове собрались все братья — приехал Ваня, Колюшка и Володя, Варя зазимовал в VII классе, жил с нами в Орехове и готовился к экзаменам. Приехал и папа из Жерехова, я его как сейчас вижу в коротенькой беличьей шубке, когда он выходил на крыльцо и звал меня «Веренок, беги скорее гулять по морозцу, пойдем к коровкам на ферму». Я всюду бегала за ним.