Возгласы прошлых лет. Часть первая

Двадцать девятый лунный день подходил к концу. Дождь всё спускался стеной. Гром гремел после сверкавших молний. Знамёна с червлёным соколом резво развевались бушевавшим ветром над башнями замка. Стремительно, но стойко, так же как и оба карателя, оказавшиеся на подступе к Облачному замку. Река, что протекала сквозь город, спускалась с горных вершин и впадала в Лунную реку и издревле звалась Серебряной. Гладь её, бесспорно, отливала чем-то серебряным, что, несомненно, завораживало смотрящего на неё Глена. И теперь он снова стоял здесь. Там, где когда-то был рождён. Он словно вернулся домой, где его могла ждать будущая жизнь. Но, кажется, встречала его тут только смерть. Его нутро поистине чувствовало что-то неладное, но разум преисполнялся долгом. Глен был готов ко всему. Даже к последнему танцу с огнём.

– Ты точно уверен, что они купятся на твою уловку? – промокший до нитки Альвет недовольно спрашивал.

– Можешь не сомневаться.

Глен вернул взгляд к воротам замка, к которым протягивался сложенный из камня мост через реку. У ворот стояла лошадь Глена, которую он подводил туда лёгким похлопыванием по брюху. Резвая была чрезвычайно умна и помнила все команды. Доведя до моста, Глен направил её к воротам. И теперь она стояла стройно под валом воды и даже не думала шелохнуться.

– Чёрт, да они и вправду открывают ворота.

– У нас будет немного времени, чтобы успеть войти за стражником.

Они стояли, плотно прижавшись к стенам замка, правее от ворот. Их никто никогда бы не заметил под валом дождя, да ещё и в плащах карателей, которые укрывали своих носителей. Если того, конечно, не желал сам носитель.

– Точнее, только у меня. Ты не войдёшь в замок, – суровым голосом проговорил Глен.

– Что? План меняется? – Альвет ответил звонко, обернувшись.

– Ты же слышал обо мне? Помнишь историю про то, как Локрог уничтожил целую деревню с отпрысками крови Эльна?

Альвет переменился нахмуренностью.

– Что ты хочешь сказать этим?

– Понимаешь… Я всегда хотел быть первым из всех. Всегда хотел знать больше всех. Стать сильнее, чем все люди, но однажды я понял. Понял, что намерено становиться таким не нужно. Нужно просто было показать. И я сделал это… Я был у каждого карателя на слуху. И я не изменюсь. Желаю, чтобы все слышали мою месть. Поэтому тебе здесь нет места. Я последний каратель Ильдарии, и люди меня никогда не забудут. И эти вести снова разойдутся только обо мне.

– Ты умалишённый! Мы ведь объединены общей вечностью, долгом и жизнью. Наш путь един, как и наши цели. Услышав твоё имя, я словно и забыл о том, что ты совершил, и поэтому ты всё ещё стоишь передо мной.

– Знаешь, Альвет… Нашего магистра Юндара я убил не из жалости. Он издох благодаря моему предательству. Но я не предал истинные мотивы гильдий. Не предал свой вечный жизненный долг. Я лишь предал в себе человечность, и мне теперь её не вернуть. Никогда не вернуть. Ты не должен уподобиться мне. Вечность твоя не окончена, но долг… Долг твой больше не вечен.

Болт резво свистнул из-под плаща и попал в ногу Альвета, который уже успел залиться яростью, но пал тут же.

– Предатель! – воскликнул он, но в такой буре его никто бы не услышал.

– Как выберешься из реки, постарайся выжить и добраться до ближайших деревень. Ты должен жить, Альвет. Запомни это.

Глен мгновенно всадил в его морду мокрый кулак, разбивая им стену дождя и разбрасывая капли. Он бил снова и снова, пока Альвет не пал окончательно. Ворота медленно открывались, звеня стальными цепями, поднимавшими их, а тело Альвета было оттолкнуто ногой. Он сорвался с обрыва и, пролетая мимо моста, упал в Серебряную реку.

– Вот это конь! Но какой непослушный, зараза, – раздражённо удивлялся стражник, тащащий Резвую за уздцы.

Тень проскользнула за ним и оказалась во дворе замка. Стражи здесь было полно, но Глена никто не смог узреть. Он промчался к главным, высоким дверям, ведущим внутрь замка. Отворяя их на глазах стоящих у них стражников, Глен оказался внутри. Грудь его вздымалась, ноги ныли от устали, а руки дрожали, но крепко сжимали конверт. Пройдя через тёмные коридоры, едва освещённые фонарями, Глен оказался там, где некогда совершал приговоры. В тронном зале Облачного замка, где потолок держали овальной формы колонны – резные и венчанные пилястрами, а над троном замыкали ряды статуй с ликами стража. Он снова увидел их гигантские, каменные крылья и тот, переливавшийся свет от витражей. Только в эту ночь он не был небесным и теперь серебрился от лунных лучей.

Но, заметив на троне кого-то, Глен содрогнулся. Рядом с троном стояли люди в ряд, их было несколько. Все в плащах, словно выжидали кого-то.

Глен ступал медленным шагом и, подходя всё ближе, стал различать корону на голове человека, восседающего на троне, и маски под плащами людей. Птичьи маски с клювами.

– Локрог! Дорогой Глен Локрог. А мы ждали вас. Думали, что вы не посмеете пробраться в замок, но… Отец, я же говорил, что каратель не оступится! – в зале неожиданно появился человек в лазурном одеянии. В его голосе звучало зазывание и едкая на язык острота.