Возгласы прошлых лет. Часть первая

– Его и не было. Вы себе всё придумали и уличили во мне жалкого воришку. И вообще, оставьте свои мнительные доводы при себе.

Глен улыбчиво бросил взгляд на луну.

– Да уж… И на что я потратил два эскуля?

Магрин побурел в серебристых лучах луны. Злость залила его и он гневно скинул копну сухих ветвей.

– И что мне теперь? Сказать, что вы правы? Подтвердить вашу оскорбительную позицию и сдаться с поличным? Что укажете, уважаемый всадник?

– Мне не впервой ошибаться. Так что поутихните и продолжайте собирать хворост.

– Собеседник из вас совсем неприличный. – раздражённо выкинул Магрин.

– Ну хорошо. Раз вы хотите ещё поболтать, то вот вам вопрос: о чем сейчас поют в трактирах?

– В основном о любви, всадник. А также о сражениях, турнирах, моряках. О выпивке и, конечно же, женщинах… – добавил музыкант, раздражённо заканчивая.

Глен смотрел на музыканта и видел некое отчаяние в его глазах, но всё ещё не доверял. Он внимательно следил за шорохами в темноте и ждал посторонних звуков. Благо Глен отчётливо знал и распознавал, как разговаривает природа в ночи. Несомненно, его смущала лютня.

– Твои песни были настолько известны, что воры решили пощадить тебя и оставили дорогую лютню?

– Не пропадать же таланту. С инструментом ты всегда сможешь заработать.

– Но такой инструмент стоит больше тридцати эскулей, да и украшен позолотой. Разве они смогли бы оставить его и не поддаться искушению? – Глен вдумчиво вертел головой и не отводил глаз. Уши его были навострены.

– Грязный вор не отличит дорогую лютню от дешёвой. Тем более ночью. Да и кто купит её у него? – Магрин отвечал язвительно, но даже не смотрел в сторону Глена.

– Нередко банды находят связи с городскими скупщиками. В этом нет особой проблемы.

Магрин занервничал.

– Может, хватит меня подозревать в том, чего я не делал?

– Любой бы окинул вас подозрениями. – Глен ступал всё ближе и завёл правую руку под плащ.

– Во всяком случае, это неважно. Мне нечего скрывать даже от незнакомца. Может, даже вор способен пощадить неудачника?

– Тебя пощадили дважды? – Глен отвечал тихо и вдумчиво. Он уже не смотрел на музыканта и бросал свой взгляд на кусты во мраке, но всё ещё чувствовал его нервозность.

– Куда вы смотрите? Вы что-то ищете?

– Я ищу твой талант, музыкант. Кажется, даже в тёмной роще его нет. Ты так хреново пел и так всем надоел, что достопочтенный король просто решил от тебя избавиться. Отрезать тебе язык было бы не в духе короны. Тогда остальные музыканты сочли бы действия по отношению к ним слишком жестокими. В итоге тебя одарили всем, чем можно, но забыли приставить простую стражу. Впрочем, она была и не нужна. Твою лошадь украли, а жалкую подделку на лютню ты держишь в руках. Либо…

– Либо, что?

– Либо твои друзья сейчас прячутся в кустах и беспокойно шуршат от тревоги. Нередко музыканты прибиваются к разбойным бандам. Воры сейчас ждут сигнала, вероятно, и нас не слышат. Перебери струны, Магрин, и мы выясним, какая из теорий верна.

Его руки задёргались, а брови злостно нахмурились. Магрин присел и взял лютню в руки. Спокойными движениями рук, как бы поглаживая струны, Магрин извлёк мягкое и звенящее звучание инструмента. Снова прозвучали несколько коротких нот, которые вылились в приятную, но таинственную мелодию. Теперь Глен ждал, но, кажется, здесь шуршало только его подозрение.

– Что-то заметили? – менестрель снова занервничал.

Глен недовольно повертел головой и стремительно понёсся к валежнику, оглядывая его от основания до поваленной части. Недоумённое лицо Магрина ничего не понимало и лишь смотрело с удивлением. Глен осмотрел поросший мхом валежник. В его голове одновременно смешалось отчаяние, гнев и досада. Глен судорожно стал ломать сухой ствол ногами.

– Вот так, Магрин, нужно добывать хворост, – едко приговаривал он.

Щепы и сушняк, вместе со свежим мхом вмиг разлетелись по сторонам. Глен резко нагнулся и подобрал отломанные щепы.

– Кто вы такой? – Магрин хмурился и одновременно дрожал.

– Глен Локрог, – отвечая, он кинул музыканту огниво, которое достал из кисета на поясе и продолжил разделывать тушку.

– Яснее не стало, – устало ответил менестрель и теперь пытался поджечь огнивом хворост.

– И не станет. Ночь на дворе.

Магрин неудовлетворительно повертел головой и судорожно бросал искры на постепенно разгоравшийся костёр, а после раздувал его. Лунный свет освещал поляну, на которой удобно расположились каратель и музыкант.

– Ну что? Убедились? – с ухмылкой спросил Магрин.

– Будем считать, что я ошибся.

Глен достал из седельной сумы трубку, табак и бурдюк поменьше с каким-то вином, которое пьёт сам Эйвенд Вилейн. Видимо, это совсем не пойло, как думал Глен. Затем он достал кусок сыра, чёрствый хлеб и оставшееся сушёное мясо. Хлеб и сыр он разделил пополам, как и мясо, и бросил музыканту через разгоравшийся костёр.

Он вынул подгоревшую ветку и поджёг табак. Медленно раскуривая под удивлённый взгляд Магрина, Глен расстелил себе плащ, а ему протянул попону, которую ранее снял с лошади.

– Как думаете, кто-нибудь перережет нам глотки, пока мы спим? – резко выкинул Магрин.