Вожак

– Ах я, дурочка! – Юлия хлопнула себя по лбу, стараясь не испортить макияж. – Ну конечно же! Антоний где-то рядом, душечка. Возможно, сидит с нами за столом. Не верите? Зря, между прочим. Мне приходится пинками выгонять его из спальни, когда на Лючано находит игривый стих. И то я не убеждена, что Антоний ушёл до конца. Такие, как он, прячутся в стенах между молекулами… Оставим его в покое, поговорим о вас. Почему вы летите этим рейсом?

– А что? – во взгляде Н'доли читалось подозрение. – Какие-то проблемы?

– Пограничники Тишри считают, что да. Вы же коллантарий? Меня на контроле допрашивали, почему я не пришла пешком. Разве им понять, что коллантарий без группы – обычный человек? Что мы большей частью летаем, как все – в каюте яхты?

– Лайнера, – поправила Н'доли. – У меня нет яхты.

– Ваше счастье. С этой яхтой одни хлопоты! Как вам первый опыт хождения в колланте? Трибун о вас прекрасно отзывался. Говорил: всем бы такую выдержку…

– Врёте. Ничего он вам не говорил.

– Душечка…

– Милочка. В прошлый раз вы звали меня милочкой. Эта перемена статуса – она неспроста, да?

– Пейте кофе, – Юлия указала на чашку. – Остынет. Перемена статуса всегда неспроста. Уж я-то знаю… Вы ходили в колланте, душечка. Позвольте, я продолжу звать вас так? Милочка осталась на Китте. Хорошо, трибун Тумидус ничего не говорил мне про вас. Что вы скажете о трибуне Тумидусе? О его качествах коллантария?

– Мне не с чем сравнивать…

– А вы не сравнивайте. Вы размышляйте вслух.

Н'доли задумалась.

– Кулак, – наконец произнесла вудуни. – Он держал нас в кулаке.

– И вы не задохнулись? У трибуна крепкий кулак.

– Он знает, с какой силой надо сжимать пальцы.

– Отлично! Лучший ответ, который мне доводилось слышать. Помнится, вы загоняли гуля? Спасали вашего отца? Что вы скажете о кулаке в моменты кризисов?

– В кризисных ситуациях мы были кулаком. Если раньше нас держали в кулаке, то теперь мы превращались в пальцы. Части сливались в целое, не теряя самих себя. Вряд ли вы…

Н'доли осеклась, сообразив, с кем имеет дело.

– Пустяки! – Юлия засмеялась. – Я не в обиде. Еще вопрос: как вы оцениваете шансы кулака разжаться в критической ситуации? На вас нападает флуктуация, трибун Тумидус ослабляет хватку, коллант в испуге рвет связи…

– Мы спасли Папу, – Н'доли поджала губы, став старше лет на десять. – Полагаю, это было труднее, чем отбиться от хищной флуктуации. Я оцениваю шансы кулака стать беззащитной ладонью… Ноль; близко к нулю. Шансы погибнуть в драке гораздо выше. Почему вы спрашиваете?

Юлия качнулась к вудуни, словно хотела укусить:

– Потому что коллант, где невропастом шёл Степан Оселков, развалился при нападении. Теперь слушайте внимательно и не перебивайте. На Китте я обратила ваше внимание на то, что все помпилианцы-коллантарии так или иначе служили в армии. Сейчас я добавлю главное: они служили в частях первого эшелона. Они имели опыт действий в корсете. Их готовили к корсету, ломали и перестраивали заново. Вакцины, регулярные инъекции… Вам известно про вакцины?

– Известно, – быстрей, чем следовало бы, ответила Н'доли. – Переходите к делу. Я опоздаю на регистрацию.

Нервничает, отметила Юлия. Когда я упомянула вакцины, она разволновалась, как если бы я выдвинула обвинение. Учтем на будущее.

– Резюмирую, душечка. Без армейской спецподготовки, цель которой – умение взаимодействовать в корсете, помпилианцу не стать коллантарием. Ни уроженцу Помпилии, ни недопомпилианцу, созданному искусственно в лабораториях Китты. Не перебивайте! Это не только инъекции особых препаратов. Это еще и служба. Опыт пси-координации подразделения; опыт приказов и подчинения. Физиологический опыт, душечка. Дозировка работы клейма в пределах десяти процентов. Для нас, рабовладельцев, это включает частичное изменение рефлекторных функций.

– Вывод? – тихо спросила Н'доли.

– Для полноценного колланта нужен помпилианец, служивший в корсете. Замените его – коллант развалится. Если не сразу, то при первом же кризисе. Погибнут люди, дискредитируется идея. Получить опыт службы в корсете можно лишь в армии Великой Помпилии. А в армию не возьмут кого попало, хоть вывернись все лаборатории наизнанку… Вам пора, душечка. Обдумайте мои слова по дороге на Китту. И передайте привет координатору Умсле. Если он не дурак, он поймёт.

– А если… – начала Н'доли.

– Значит, дурак, – Юлия встала. – И колланты продолжат гибнуть. А мне придется искать более жесткие способы, чтобы остановить эксперименты Умслы. Счастливого пути, душечка! У моих предков было принято убивать гонцов, принесших дурную весть. У ваших пращуров не практиковалась такая психотерапия? Если да, то я надеюсь на выдержку координатора Умслы. На его месте я бы выписала вам премию. Некоторые дурные вести могут сэкономить кучу времени и средств.

– Кофе, – вудуни отставила пустую чашку. Рассказ о печальной судьбе гонцов не слишком взволновал её. По лицу дочери Папы Лусэро ясно читалось, что рассказ Юлии запустил в мозгу Н'доли маховик сложных размышлений. – Это Марк рассказал вам, какой кофе я люблю?