Вожак

– Приступ, – солгал Марк. – Сердечный приступ. Воды!

Секундой раньше он сообразил, что во время их беседы Клод не шевелил губами. Я подошел к нему, вспомнил Марк. Я заговорил. Я заговорил первым. Это значит, что я говорил по-астлански. Он ответил мне. Ответил, не шевеля губами. Он что, общался со мной напрямую? А я, дурак, ничего не заметил… Он видел меня на вершине пирамиды. Зацепил мой мозг при сканировании Изэли? Вряд ли – эксперт высшего класса не совершает ошибок. Он видел под шелухой меня, и астлан, убитых мной, и я понятия не имею, как это объяснить. День, ночь, качели…

– Вода! – Изэль протягивала стакан. – Я принесла воду!

– Уходите! Оба!

Доктор Лепид присел рядом с бесчувственным телепатом на корточки. Костюм доктора был в коричневых пятнах – от волнения Лепид облился кофе. Пальцы вцепились в запястье Клода, нащупали пульс. Судя по выражению лица доктора, пульс ему не понравился.

– Помогите мне! – велел Лепид. – Надо перевернуть его на бок.

Марк без труда выполнил приказ. Несмотря на рост, Клод был очень легким.

– Зачем?

– Язык. Во избежание блокады дыхательных путей, – Лепид наклонился вперед, зашептал Марку в самое ухо: – Уведите ее! Все будет в порядке, вы, главное, уведите ее! Отвлеките чем-то, займите… Трахните, наконец! Скажите, что пианист вне опасности! Поняли?

– Да.

Марку повезло. Изэль дала увести себя, не оказав сопротивления. После Марковой селезенки, а в особенности, нового глаза, она очень доверяла медицине Ойкумены. И хорошо знала творческих людей, в частности, музыкантов, для которых свалиться в обморок – плевое дело.

Снаружи их ждала госпожа Зеро.

– Я в курсе, – старуха поджала губы. – Идем за мной. Я знаю, чем ее отвлечь. Думала устроить тебе сюрприз. День сплошных сюрпризов…

Быстрым шагом, не произнеся больше ни слова, они прошли через парк кратчайшим путем. Изэль, кажется, хотела о чем-то спросить, но побоялась. Выворачивая из-за декоративных кустов спиреи, чьи ветки были покрыты пирамидальными метелками соцветий – опять пирамиды! – Марк заметил толпу у ворот. Пикет? Демонстрация?! В толпе, едва не опрокидывая народ, гарцевала – Великий Космос! – пятерка лошадей. На ограде верхом, чудом примостившись между остриями прутьев, сидел карлик. Он жонглировал бутылками. Не прекращая жонгляжа, карлик заорал, указывая на идущих, и к Марку, расталкивая смеющихся охранников, двинулись три человека. Дядю Марк узнал не сразу, потому что Гай Октавиан Тумидус был в штатском. Отца он тоже узнал не сразу, потому что Юлий Сергий Тумидус был в военной форме. Костюм с галстуком, рукава сорочки схвачены жемчужными запонками. Мундир обер-манипулярия с цветными аксельбантами. Галстук, плетеный из шнуров, с блестящим наконечником, подозрительно напоминал часть аксельбанта – примерно так же старший брат напоминает младшего.

Третий мужчина был в клетчатой паре и кепи с помпоном.

– Деда!

Марк побежал.

За спиной, забыв о Клоде Лешуа, хохотала Изэль.

III

Он прилетел на Тишри, вспоминал Марк, глядя, как Изэль раскладывает пасьянс. Прилетел справлять юбилей. Он и дядю Гая заставил прямо с Китты вернуться на Тишри – бегом через весь космос, в составе колланта, поднятого по тревоге. Я спросил деда: неужели это из-за меня? Много мнишь о себе, парень, ответил он. Меня умоляли на коленях, мне купили билет-люкс. Из-за тебя, волчонок? Ах, прости – волк, волчище, вожак стаи! В тишрийском цирке я давал свои первые гастроли, как наездник. И вторые первые гастроли, как клоун. Ты в курсе, что это за каторга – смешить гематров? Зал битком, морды – кирпичом, и в особо удачных моментах, там, где варвары уже надорвали бы животики, здешняя публика говорит хором, мертвыми голосами: «Смешно…» У меня не было высшей похвалы, чем это бесстрастное: «Смешно…» Хуже гематров только клоуны – мало того, что клоуны не смеются, так они еще и дают советы. Деда, сказал Марк, ты прелесть. Прелесть! – возмутился дед. Я – кумир! Я – звезда первой величины. Они хотят присвоить цирку мое имя. Представляешь? Большой цирк на Яблочном бульваре, имени Луция Тумидуса. Нет, я, конечно, соглашусь. Я тщеславен. Но сперва я желаю кобениться, крутить дули, выставлять условия. Например, спросил Марк. Дед подбоченился. Например, ухмыльнулся он, пусть накроют приличный стол прямо на манеже. Идем, парень! Бери свою красотку и дуй за старым Луцием! Поглядим, приличный ли у них стол…

«Фигня, – бросил Пак с ограды. – Я накрыл бы лучше.»