Вожак

– Просто люблю тебя, дурачок. Разве не знаешь?

Таррэн даже не понял, когда успел подняться и стиснуть ее в объятиях: все потонуло в огне, на мгновение окутавшем его с головой. В этот момент он ни о чем не думал и ни о чем не тревожился. Прощает, она прощает! Принимает его обратно, соглашается быть рядом, забыть о прошлом, обо всем забыть, кроме его неистово грохочущего сердца и жарко ревущего огня, которого не было рядом так долго!

Его пальцы сами собой зарылись в пушистые каштановые волосы, на которых еще дрожали капельки воды из фонтана, горячие губы безошибочно отыскали ее повлажневшие глаза; сердце, как всегда бывало, зашлось в сумасшедшем галопе.

Стрегон зажмурился, когда на месте эльфа вдруг забушевало неистовое пламя. А потом и вовсе отвернулся, справедливо опасаясь сжечь себе брови. Даже перевертыши со смешками попятились, а нечувствительный к магии Курш торопливо отпрыгнул, беспокойно косясь на счастливо улыбающегося хозяина.

Тирриниэль тихонько перевел дух. Хвала всем богам, обошлось без кровопролития. И Таррэн вернулся, и Белка успокоилась, и хмеры, хочется надеяться, скоро оживут… Правда, еще предстоит разобраться с другими проблемами, но не сейчас. А пока надо признать, что Бел стала действительно мудра и осторожна. Не рискнула чужим здоровьем, удержала хмер в себе, хотя это потребовало немалых усилий. Перевертышей с собой забрала, чтобы прикрыли, если бы у нее не вышло. Ушла. Обезопасила остальных. И лишь когда у нее появилась уверенность, позволила себе облегченно улыбнуться и крепко обнять любимого мужа.

– И что, всегда так? – вдруг поинтересовалась из-за его спины леди Эланна, кокетливо опустив ресницы.

Владыка Л’аэртэ мгновенно закаменел.

– Почти.

– Очень красиво. Надеюсь, они не устроят пожар? Было бы жаль потерять такой дивный лес.

Тиль быстро огляделся, но, заметив сплетающееся по периметру защитное заклятие, умело формируемое Элиаром, успокаивающе кивнул: молодец, светлый. Правильно понимает, что Таррэну сейчас не до кустов. Но ему можно. Сегодня им можно вообще все.

Вспыльчивая Гончая решала всегда проблемы быстро и порой жестоко. Никого не жалела. Никогда не колебалась. И только рядом с Таррэном позволяла себе быть другой, не такой сильной. Просто позволяла себе быть женщиной, и он был безумно счастлив этим. Счастлив быть с ней без всяких условий и ограничений. И это было так же ясно, как и то, что эти двое просто созданы друг для друга и дополняют друг друга так, как только могут мужчина и женщина.

Тирриниэль вздохнул, искоса наблюдая за бушующим огнем: кажется, Таррэн стал еще сильнее. А Белка… Ох, что о ней можно еще сказать? Она – чудо, каким-то невероятным образом вошедшее в их долгую жизнь. Своенравное, подчас непримиримое, но родное и горячо любимое.

Нет смысла даже гадать, что творится у нее в душе, да и не нужно, наверное. Пусть наслаждается этой близостью, пусть будет счастлива, и пусть не остановится у Таррэна сердце, когда она наконец откроет еще одну маленькую тайну.

Тиль затаенно улыбнулся.

– Надо же, – снова нарушил его уединение задумчивый голос леди Эланны. – Они выглядят счастливыми… Такое редко встретишь. Давно они вместе?

– Половину эпохи. И, даст небо, проживут еще долго.

– Как половину?! – изумилась эльфийка. – Она же человек!

– Вот так, – сухо отозвался владыка Л’аэртэ, недобро покосившись на малознакомую леди. – Но этой тайны я вам не открою. И, поверьте, никто из присутствующих без моего разрешения этого не сделает.

– Но это же прорыв! Новый виток! Это… это возрождение!

Тирриниэль покачал головой.

– Это моя семья, а остальное никого не касается ни в одном из миров.

Эльфийка вдруг прикусила губу.

– Вы сердитесь на меня, ллер? Но мне действительно очень жаль, что так вышло.

– Нет, леди, – жестко бросил Тиль, упорно смотря в сторону. – Вам как раз не жаль. А если вы и сожалеете о чем-то, то совсем не об этом.

Эланна опустила ресницы.

– Вы жестоки ко мне, ллер.

– Отнюдь.

– Ваши слова больно ранят. Разве давала я повод плохо о себе подумать? Чем я обидела вас, ллер, что вы столь зло отзываетесь о своей гостье?

Тиль наконец посмотрел на ее красивое лицо, на котором угадывалось волнение, несколько секунд пристально его изучал, а потом снова покачал головой.

– Гостья не вошла бы сюда полновластной хозяйкой. Гостья не нарушила бы законы моего мира. Гостья не скрывала бы свои намерения под маской неопытной путешественницы… Сколько вам лет, леди?

– Спрашивать леди о возрасте – верх бестактности, – сухо сообщила Эланна, слегка нахмурившись.

– Считайте, что мне интересно сравнить.

– Вы невероятно настойчивы, ллер.

– Да. Это особенность моего рода.

– Возможно, другой особенностью является необъяснимое стремление оскорблять своих гостей? А третьей, быть может, неуважение к их желаниям?

Тирриниэль чуть сузил глаза.