Вожак кочевников. На службе его светлости (сборник)

– Да, в этом есть смысл, – согласился и с этой мыслью рыцарь (просто одаривая меня своим расположением). – Я снаряжу конвой. Ты, Иоганн, отправишься с ним?

– Думаю, его светлости понадобится мой доклад.

– Хорошо. Сэптим! – Рыцарь обернулся к чиновнику и распространил свое покровительство и на него. – Я недооценивал тебя, а ты показал себя достойным подданным.

Ты будешь вознагражден по заслугам за то, что вовремя известил меня и его светлость.

– Готов служить, – поклонился Сэптим, причем говорил он искренне, без раболепства.

– Итак, Иоганн, отдохни немного, через час все будет готово к отправлению. Твои… э… друзья отправятся с тобой? – он посмотрел на братьев, которые слышали весь разговор.

– Мы, – ответил за меня Джек, – вообще-то, собирались отсюда уехать. Если Иоганну помощь нужна, мы останемся, поможем…

– Поможем, конечно, – подтвердил Сераф, – только, Иоганн, мы работу так и не нашли, а денег у нас медяка два осталось. Вам тут наша подмога, похоже, не помешает, да мы и сами с радостью…

– Да, – перебил Джек, – но и нам кушать надо…

Я заметил, как у Кастлгейта поднимаются брови. Видимо, оплата услуг наемников в его планы не входила.

– Думаю, – быстро ответил я, – что его светлость найдет способ отблагодарить вас за труды, ребята. Он человек не жадный.

«Интересно, – подумал я уже про себя, – если барон откажется – казна-то у него не бездонная – моих сбережений хватит? Парни, и правда, стараются, надо и им помочь. Сколько у меня там накопилось? Похоже, останется моя Стрела без новой упряжи, а я без зимних сапог».

Глава 5

С каждым днем становилось все холоднее и мрачнее. Ветер почти не прекращался, все чаще принося с собой мерзкий ледяной дождь. Дни становились короче, солнце лишь изредка появлялось в облачном небе. В городе вокруг замка Вульфгардов спешно запасались дровами, продуктами на зиму. В то же время все готовились к знаменательному дню приезда императорского посланника. Жители вовсю старались произвести впечатление, чистили улицы, подкрашивали дома. Из окна моей комнаты была видна вся эта кутерьма, которая у меня вызывала странное чувство. Ведь никто не подозревал, что совсем недалеко в маленьком тихом городке творятся совсем не обыденные вещи.

Прошло три дня с тех пор, как я, Сераф и Джек с помощью солдат Роберта Кастлгейта доставили в замок особо опасного преступника (теперь его было нужно называть именно так). Барон Вульфгард внимательно выслушал мой доклад. Лицо его при этом все больше омрачалось. Даже не присутствуя при описываемых мной событиях, барон смог представить себе все четко и ясно, верно оценив каждое услышанное слово.

Когда я завершил рассказ, он тут же вызвал к себе главу тайной канцелярии и приказал немедленно поместить доставленного нами преступника в отдельную камеру и приступить к допросам. Я никогда не интересовался, какие методы используют в тайной канцелярии для получения информации. Знал лишь, что барон не тот человек, кто дозволит проводить жестокие и бесчеловечные пытки, превращающие человека в калеку. С другой стороны, я понимал, что не каждый признается в преступлении, подвергаясь лишь увещеваниям и угрозам.

Правда, есть множество методов выпытать сведения без насилия. Мне доводилось встречать служащих в тайной канцелярии. Взгляд у них был колкий, проницательный, можно сказать, жуткий. Говоря с вами, они могли так повернуть разговор, что вы сами сбалтывали им лишнее, не осознавая этого. Это были мастера своего дела. Так или иначе, через полтора дня меня вызвали в кабинет к барону, где глава тайной канцелярии уже докладывал о результатах допроса.

– Сейчас заключенный отправлен в свою камеру, – говорил этот с виду обычный человек. Он был совершенно невзрачным, увидишь такого на улице – никогда не запомнишь. Овал лица, нос, подбородок, волосы – во всем его облике не было ничего примечательного. Только, вот, глаза, а точнее, взгляд был совсем необыкновенным. – За ним ведется постоянное наблюдение. За время допроса было выяснено следующее.

Глава тайной канцелярии барона Вульфгарда откашлялся, готовясь говорить дальше. Я вдруг подумал, что никогда, как ни странно, не слышал его имени. За время своей службы я познакомился с большинством придворных и чиновников. Но работники тайной канцелярии всегда держались в стороне от других. И получалось, что глава этого ведомства: борец с крамолой, служитель закона, борец с врагами барона – не существовал. Его лицо не запоминалось, его голос ничем не выделялся. Он как будто состоял только из своего взгляда – маленького окна, через которое мир видел крохотную долю его внутреннего мира.