Вождь краснокожих

– Сэм, – едва ворочая языком, проговорил Билл, – можешь считать меня предателем, но у меня больше не было сил терпеть. Я взрослый человек, могу постоять за себя, однако бывают такие моменты, когда все идет прахом – и мужество, и самообладание. Наш парень ушел. Я отправил его домой. Все кончено, слава богу. Бывали мученики в старину, которые были скорее готовы принять смерть, чем расстаться с любимой идеей. Я не из их числа, но, пожалуй, ни один из них не подвергался таким сверхъестественным пыткам, как я. Мне хотелось остаться верным нашему делу, но силы мои закончились.

– Что же тут случилось, Билл? – спрашиваю я.

– Я промчался галопом все девяносто миль до форта, ни дюймом меньше, – отвечает Билл. – Потом, когда поселенцы были предупреждены, мне засыпали овса. Песок – паршивая замена овсу. А потом мне часа полтора пришлось объяснять, почему в дырках пусто, зачем дорога ведет в обе стороны и с какой стати трава зеленая. Еще раз говорю тебе, Сэм, – есть предел человеческому терпению. Хватаю паршивца за ворот и волоку с горы вниз. По дороге он меня лягает, все ноги у меня теперь в синяках, на руке парочка укусов, а большой палец кровит. Но зато его больше нет, – продолжает Билл, – отправился домой. Я показал ему дорогу в город. Черт с ним, с выкупом, потому что вопрос стоял так: либо мы с этим покончим, либо мне прямая дорога в сумасшедший дом.

Билл пыхтит и отдувается, но его округлая румяная физиономия выражает полное блаженство.

– Билл, – говорю, – у тебя в семье никто сердцем не хворал?

– Нет, – отвечает, – ничего такого, кроме малярии да несчастных случаев. А с чего это ты?

– Ну, тогда обернись, – говорю, – и глянь, что там у тебя за спиной.

Билл оборачивается, видит нашего парня и становится бледный, как снятое молоко. После чего плюхается на землю под скалой и начинает тупо рвать траву. Битый час я не был уверен, вернется ли к нему рассудок. Когда он все же начал приходить в себя, я сказал ему, что как по мне, так надо кончать это дело по-быстрому и что мы успеем получить деньги и смыться еще до полуночи, если старик Дорсет пойдет на наши условия. Билл немного приободрился и через силу улыбнулся мальчишке.

План, разработанный мною, чтобы получить выкуп без малейшего риска, был прост, как все гениальное. Думаю, его одобрил бы даже профессиональный похититель малолетних. Дерево, под которое должны были сначала положить ответ, а затем и деньги, стояло у самой дороги; вдоль дороги тянулась изгородь, а по обе стороны от нее – просторные, голые в эту пору поля. Если бы того, кто явится за письмом к указанному в письме дереву, подстерегала шайка полисменов, они еще издалека увидели бы его либо на дороге, либо в поле. Но не тут-то было: в половине девятого я уже сидел на этом самом дереве, укрывшись среди листвы, как здоровенная древесная лягушка. Ровно в назначенный час подъезжает на велосипеде мальчишка-подросток, находит картонную коробку под столбом ограды, засовывает в нее сложенную вчетверо бумажку и катит обратно в город.

Я выждал еще около часа, чтобы окончательно убедиться, что нет никакой ловушки. Затем слез с дерева, достал записку из коробки, прокрался в тени изгороди до самого леса и спустя полчаса был в нашей пещере. Там я развернул записку, сел поближе к огню и прочитал ее Биллу:

Двум злодеям

Джентльмены, с сегодняшней почтой поступило ваше письмо относительно выкупа, который вы требуете за то, чтобы вернуть мне сына. Полагаю, что вы запросили лишнее, а потому делаю вам встречное предложение. Думаю, что вы его примете без особых колебаний. Вы приводите Джонни домой и выплачиваете мне двести пятьдесят долларов наличными, а я соглашаюсь его у вас взять. Желательно сделать это ночью, а то соседи думают, что парень пропал без вести, и я не несу ответственности за то, что они сделают с человеком, который доставит Джонни домой.

С совершенным почтением – Эбенезер Дорсет

– Силы небесные! – говорю я. – Такой наглости…

Но тут я глянул на Билла и умолк. В глазах его светилась такая мольба, какой я ни до, ни после этого не видел ни у животных, ни у людей.

– Сэм, – наконец заговорил он, – ведь что такое, в сущности, какие-то двести пятьдесят долларов? Деньги у нас есть. Еще одна ночь с этим вождем краснокожих, и меня придется поместить в палату для буйных умалишенных. Мало того, что мистер Дорсет истинный джентльмен, он еще и выдающийся благотворитель, раз делает нам столь бескорыстное предложение. Ведь ты, Сэм, не упустишь такой шанс, а?