Вожделение бездны

Сердце моё остановилось. Я вскочил и тут же рухнул на кровать, как старое подрубленное дерево.

Говорят, это приходит внезапно, как смерть, но я ещё не знал, что такое смерть наяву. А это есть. Это неописуемо и страшно: безысходность, невозвратимость, одиночество.

- А ты потом не встречался с ней?

- Нянька выбросила её. Няньку тут же уволили, а мне купили целый комплект. Все они были кургузые, неполнокровные, разноцветные, как уличные девки, без аромата и смысла. Я ненавидел их и отказывался складывать рядами, чего требовала уже новая нянька, которую звали гувернанткой.

- И ты не выучился складывать?..

- Нет. Без любви я не мог учиться. Особенно рвала меня, просто на куски, маленькая подленькая грязно-красная тварь в самом нижнем ряду. Я оторвал от неё магнитную нахлобучку. Меня ругали. Говорили, что без этой твари всё будет неполным. И ещё говорили, что она такая же, как та! Моя любовь! - и эта размагниченная тварь!.. Я почувствовал, что готов на убийство.

- Бедный мой…

- Да что сказать… Ничего не скажешь.

- Я скульптор. Хочешь, я сделаю тебе такую же?

- Ты дура, а не скульптор. Такую же! Первая любовь не может повториться. Ту, мою, не вернуть уже. Никогда.

- Нарисуй мне её, пожалуйста.

- Нет. Я не могу.

- Попробуй.

- Нет!

- Хочешь, я начну, а ты, если пожелаешь, закончишь?

- Не получится у тебя. Ты женщина.

- Это не имеет значения. Диктуй. Какая у неё была спина?

- Прямая. Аристократическая.

- Ноги?

- Божественные. Одна только вбок чуть-чуть…

- Вот так?

- Да… Да!.. Как ты догадалась?!

- Просто я поняла тебя.

На белоснежно-глянцевом листе посмеивалась, подбоченясь, циклопическая красная буква Я.

- Господи, - вздохнул не подумав профессор, а студенческая братия уже тискала его сына и поздравляла. - Только это не эссе!

Не исправить общее ликование. Студенты понимали: семейное разбирательство; но все любили его сына, как себя, и что ни сотвори этот мерзавец, его ждали мегатонны фимиама, даже если это - не эссе.

Сын поставил цель: доказать отцу, что Бог есть. Любой ценой. Сегодня сын

высокохудожественно и прилюдно обвинил отца в эгоизме. "Что выкинет завтра?" - с нарастающим ужасом думал профессор, до степени доктора наук осведомлённый, что водить хороводы вокруг индивидуализма можно долго. Но сидеть! ему! в центре плясового круга!.. Нет.

Глава 2

Отыми, Господи, руки, ноги, да опокинь разум! Тупо сковано - не наточишь; глупо рожено - не научишь. Умный поп только губами шевели, а уж мы и догадаемся

Ночью было душно.

Жена вся взмокла; профессор отодвинулся от её мягкого старого тела.

В подушке округло и понимающе перекатывались признаки старости подушки.

На новую подушку денег жаль, и придётся признакам ещё поперекатываться. Впрочем,

сегодня бессонница плановая, когда хорошо бы вовсе не заснуть, не спать по-серьёзному, не спать до утра, надо не спать. Не надо спать.

Деньги ушли на очередную Библию, купленную в антикварном, в жадной дрожи счастья.

Дом полон, но простые книги уже не бередят. С упорным чувством атеист и учёный Кутузов коллекционировал исключительно Библии.

Он уверен: можно снять основную антиномию, решить моральные дилеммы, отменить распри, войны, даже семейные ссоры, если успокоить мир людей грамотным анализом библейского текста. Цель - покой разумных существ.

Задачи: обрести максимум Библий, разобрать по буквам, - и неотвратимо выплывет и разоблачится ложновлекущий смысл неправдоподобных писаний, плохо переведённых и неаккуратно печатанных. А если собрать все издания, на всех языках, все тиражи, найти все несоответствия, ухватить за бороды всех толкователей - то профессор Кутузов, московский филолог с именем, докажет: Евангелие - выдумки человечьи. Кто ещё справится?!

На новом уровне он, специалист экстра-класса, предъявит истину всем этим паникёрам и трусам, ищущим чёрную кошку в тёмной комнате, когда её там не может быть. И нет.

Конечно, да, традиция, нация, тяга к трансценденции, распилы на дубах истории, сколы на камне философском, и слабаки не пожертвуют своё призрачное бессмертие науке просто так, придётся поработать, но мечта превратилась в манию.

Богата Русь интеллектуалами; не чета иным обедневающим духовно царствам Европы.

Возразим: ну зачем покупать все-все Библии, чтобы расправиться с одной верой?

Была, была зазубрина между целями и задачами, посему профессор Кутузов, чуя логическую засаду, никому не признавался в потаённой томительной страсти: коллекционируя, обрел он блаженство, утонул, попался на обаянии древних; в каждом томе - засушенные в гипергербарий века упрёков и проклятий, надежд и безответных упований, а он их пальцами перелистывает. Он видит: молятся по храмам бессчётные безумцы, доверяющие слову, и гербарий похрустывает высохшей кровью истории.

…Профессор пообещал проснувшейся жене новые подушки - ладно, потерпим! - и неосторожно решился вздремнуть.

Сначала получилось хорошо, и сверхценная идея уснула, не шебаршась.

Но завыло в небе, загремели, как обычно, зашаркали сапоги, пошли танки, охватило упоение боя, а палец на гашетке, и серые мозги на багровой стене, - и учёный рывком заставил себя очнуться.