Вожделенная награда

— А тебе нужны… вызывающие наряды? — Она поиграла желваками. — Жаль, что ты не упомянул об этом вчера: боюсь, я собирала вещи, ориентируясь на твою репутацию человека с безупречным вкусом.

— Мне нужно, чтобы на тебе было как можно меньше одежды, — скачал Никос, — изысканной или нет. — Он провел рукой по ее спине. — Кожа, Тристанна, — прошептал он ей на ухо и улыбнулся, ощутив ее дрожь. — Я хочу видеть твою кожу.

Она приоткрыла рот, но не издала ни звука. Он не знал, зачем она здесь, хоть и собирался выяснить, но он чувствовал притяжение между ними и не хотел игнорировать его — наоборот, оно сделает его месть еще разрушительнее.

— Когда входишь в комнату, ты должна сначала подойти ко мне, — промурлыкал он, запустив одну руку ей в волосы, другой продолжая гладить по спине. — Ты будешь сидеть у меня на коленях, а не на стуле, пока я не разрешу тебе пересесть.

Он прижался губами к ее уху, скользнул языком по щеке. Она содрогнулась.

— Я поняла, — еле слышно сказала она.

— И ты всегда должна целовать меня в знак приветствия, — прошептал он и накрыл губами ее рот.

По венам Тристанны снова потек жидкий огонь. Она вся обратилась в неистовое желание, скованная его сильными руками, забываясь от прикосновений дразнящих губ. Она хотела забыться полностью, но этого ни за что нельзя было допускать. Тристанна отстранилась и посмотрела Никосу прямо в темные глаза. Его подвижные губы изогнулись в легкой улыбке.

— Благодарю за урок, — сказала она едва слышным шепотом.

Как ему удавалось так легко сводить ее с ума? Часть ее надеялась, что вчерашний страстный выплеск был единичным отклонением, случайностью, однако не время было раздумывать над ним. Она не должна поддаваться страсти. Разве не из-за подобной слабости мать оказалась в руках ее отца? Тристанна не повторит ее ошибки.

— Он закончен? — Его взгляд скользил по ее лицу, пальцы — по шее сзади; она сдержала дрожь, но ничего не смогла сделать с кровью, прилившей к щекам.

— Конечно, — ответила она, делая вид, что не чувствует жара между ними или, по крайней мере, не обращает на него внимания, напоминая себе о своем прозвище — «ледяная» Барбери. — Мы уже поняли, что в этом отношении отлично подходим друг другу. Может быть, пора исследовать другие стороны?

— По-моему, Тристанна, ты снова не улавливаешь сути занятий, — низким голосом сказал он.

Так просто было бы склониться перед его волей, подумала Тристанна, утопая в его медовых глазах. Он был такой сильный, такой подчиняющий, и не было ничего проще отдать себя в его руки, к чему он явно привык. Вчерашние события были самым ярким тому подтверждением. Это как нырнуть в море — сложнее всего решиться, а все остальное сделает гравитация. Но что будет с ее матерью?

Она вспомнила, как мать плакала над могилой Густава, вспомнила ее ненатуральную, вымученную веселость в последующие недели, ее исхудавшие руки. Да, поддаться просто, но тогда она потеряет все, что у нее было, и не сможет помочь матери. Она должна противостоять ему; она выбрала его именно потому, что никто не смел ему противостоять.

— Вовсе нет, — сказала она, собравшись с духом.

Она отбросила волосы с лица и улыбнулась, хотя его колени были хуже раскаленной плиты. Она сможет спрятать поглубже эмоции и показать ему только то, что нужно. Разве Питер не называл ее холодной и бесстрастной?

— Правда? — иронично спросил он.

Невыносимый!

— Я принимаю твои требования и буду стараться их выполнять, однако быть любовницей значит не только выполнять приказы. — Она лениво провела пальцем по его щеке и подбородку. — Хорошая любовница предугадывает желания своего мужчины, приспосабливается к его настроениям, следует за ним повсюду. Это довольно тонкое искусство, не так ли?

— Это вообще не искусство, — ответил Никос, — если ты делаешь все правильно. Слова не могут изменить суть, Тристанна.

— Мужчине не нужно знать законов этого искусства, — легкомысленно сказала она. — Это моя забота. И мне не нужна защита, в особенности от тебя. — Ложь далась ей легко. — Должна признаться, я немного перфекционистка.

Она чуть сдвинулась, предоставляя ему выбор — позволить ей встать или крепче прижать к себе, демонстрируя свою силу. Он выбрал первое, хоть и усмехнулся слегка, но Тристанна была рада даже этой маленькой победе. Он откинулся на спинку стула, прожигая ее взглядом.

— И как же это проявится на сей раз?

— Секс — это слишком примитивно, — бросила она.

Вместо того чтобы сесть на стул, она подошла к поручням и посмотрела на проплывающий мимо красно-золотой берег Франции. Ее ладони были влажные, его жар все еще опалял ее кожу. Она обернулась к нему, стараясь выглядеть беззаботно. Он внимательно посмотрел на нее:

— Я думаю, это зависит от твоего партнера.

Тристанна взмахнула рукой, словно обсуждение секса с Никосом не доставляло ей никаких неудобств.