Вожделенное отечество

А теперь и страны такой — России — считай, нет, и живёт в ней неизвестно кто — какие-то все непонятные народы, которых и в помине не было тут век назад. Ясно только, что заполнили эти набежавшие невесть откуда племена тот страшный вакуум в культуре и социальном пространстве, который пробит был революцией и всосал в себя, не пощадив, все образованные слои российского общества, включая духовенство и купечество, а заодно и всех мало-мальски культурных крестьян. (Только покорные и уцелели.) Я ещё удивляюсь, как удалось собрать народ на Гитлера — ведь столько было побито своими же...

Хотя — какие там "свои"...

НЕВЕСТА

Сортир на Неглинке был закрыт, и бабы, все в одинаковых кожаных пальто и лисьих шапках, в невероятном количестве толпились поодаль от него, запрудив тротуар и стеснив остановку, — курили, скаля зубы, и договаривались о ценах на шмотье. Даже странно было, как могли вместить такую массу спекулянток недра сортира, хотя, судя по мужской его половине, и довольно просторного.

— Вот что, хватит дурака валять, — сказала Нора по телефону. — Я нашла тебе невесту.

— Какую ещё невесту?

— Сам увидишь. Я "ей много рассказывала о тебе, и она согласна. Сегодня вечером приходи. Бутылочку красного не забудь.

После работы я купил бутылку хереса и, раздираемый любопытством, отправился к Норе. Невеста, судя по звукам, сидела на кухне. В прихожей Нора шепнула мне, что у невесты есть собака — дог, однокомнатная квартира и мечта посвятить себя служению гению, поэтому я должен что-нибудь спеть.

Невеста восседала на кухонной табуретке, положив одну увесистую ляжку в сетчатом чулке на другую. Была она в сером жакете в мелкую клеточку и такой же юбке. Оглядев меня сквозь тёмные очки, она продолжила прерванное занятие — а занималась она тем, что набивала трубку. Трубка была короткая, толстая, вишнёвого дерева, и набивала её невеста табаком "Нептун", ловко уминая его большим пальцем с крепко наманикюренным ногтем. Цвет лака для ногтей, трубки и лакированных туфель, а также сумочки, небрежно висящей через плечо (откуда и был извлечён табак вместе с пудреницей и трубкой), совпадал — был благородным темно-вишнёвым.

Говорила невеста басом.

Выпили по рюмочке. Нора сказала, что, когда она выпьет, ей хочется курить.

— Мне курить всегда хочется, — пророкотала невеста, посапывая трубкой...

БУДНИ

...Грязь, кругом сплошная строительная грязь. Все строят, строят и никак не построят свой паршивый, занудный коммунизм, о котором столько мечтали и болтали. Все копают и копают, как будто роют подкоп под себя, как будто хотят зарыться в эту грязь и больше из неё не вылезать. И процветают лишь пивбары. И выходят из них дегенераты в фуфайках и спецовках, с расстёгнутыми ширинками, непонятно, какого роду-племени, что-то смутное, с черноватыми подтёками, с татуировкой на руках, выворачивающее карманы вскладчину.

Стоял барак для приёма бутылок. Из него выходили весёлые, оживлённо спешили в магазин.

Слов было не разобрать, но и по интонациям можно было догадаться, что это наш родной российский мат.

"Ты хорошо копаешь, старый крот. " , "Пролетарии не имеют родины. "

"Я счастлив, что я — этой силы частица,.." !

"Где каплей льёшься с массами" — с массами обормотов.

Коммунизм мы уже построили. Теперь осталось подвести под него материальную базу.

Где стройка, там грязь.

Когда разговор идёт на теоретическом уровне, все прекрасно: светлое будущее, гуманизм, все для народа. А стоит задеть то, что касается тебя лично: возможности купить носки или квартиру, поехать за рубеж или напечатать книгу — и тут полный и неисцелимый мрак.

Такой неразрешимой проблемой, например, стали джинсы.

Почему за все надо бороться, всего достигать героическими усилиями? Десятилетиями идёт борьба за урожай, за качество, за высокую культуру. Страшно подумать, что было бы в стране без этих титанических усилий.

Взять хотя бы те же носки. Или не будет моего размера, или шерстяных не будет вообще, или будут унылого сизо-лилового с прозеленью цвета. Так и вышло. И вдобавок без резинок.

В магазине дрались сумками.

Молодые парни и девушки — спекулянты, не стесняясь, стояли возле дверей полуподвального туалета, обсуждая свои дела. Они спустились бы и в самый туалет, и вместе мочились бы и испражнялись там, и никого бы это особенно не удивило. Это были две разновидности или два варианта этого типа человеческих существ — как две половинки у задницы. И сексуальные отношения там так запутаны-перепутаны, что позабылась давным-давно возможность тайны, сокрытия чего-либо. Эти предельно эгоистичные существа наиболее общественны. Вот почему именно общественный бисексуальный туалет так отвечает их природе. Может быть, поэтому они выбрали этот угол Неглинки и Кузнецкого местом сделок.

На углу красовалась афиша выставки художника Николая Жукова, прославившегося бесчисленными портретами Ленина во всех видах: мать кормит грудью младенца (Ленина?).