Читаем Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля полностью

Система атаманства и батьковщины, конечно же, на Украине существовала и после объединения её вооружённых сил с российской Красной Армией. Атаманщина жила ещё и в 1920 году. На то были свои причины — и исторические, и национальные, и экономические. Не принимать их во внимание мог только оторванный от реальностей смутного времени человек. Аралов судил о событиях на Украине огульно, заданно, не хотел замечать островков дисциплины и сплочённости среди безбрежного разгула партизанщины. Докладывать Троцкому в Москву о начавшемся до него процессе стабилизации в военной среде было невыгодно, куда как удобнее увязать тенденцию к свёртыванию разгула и вольницы со своим именем. А тут перед глазами Щорс — живой укор лукавству Аралова, его неслыханной дезинформации.

Если, действительно, идея об устранении Щорса родилась в штабе 12-й армии, то кому первому пришла мысль избавиться от него? Кто был исполнителем? Танхиль-Танхилевич, как считает газета «Радянська Украина»? Дубовой, о причастности которого недвусмысленно намекает отставной однозвёздный генерал Петриковский (Петренко)? Если последний приводит косвенные свидетельства подозрительного поведения заместителя Щорса, то П. Крапивянский предъявляет ему прямые обвинения в убийстве. Мол, сделал он это вполне осознанно, о чём прекрасно знали Аралов и другие лица в штабе 12-й армии. Более того, они молча одобрили его действия, назначив вскорости командиром дивизии взамен убитого.

Уточним — это произошло 23 октября 1919 года. Почти два месяца Дубовой был отстранён от командования дивизией. Его положение было странным; находясь в дивизии, он был как бы не у дел. В течение двух месяцев из дивизии не вылезали различные комиссии. Одну из них возглавлял член реввоенсовета 12-й армии Сафронов. Слухи и предположения, упорно ходившие среди щорсовцев, проверяли особый отдел армии и ЧК Украины. Бойцы и командиры с нетерпением ждали правды о гибели Щорса. Однако назначением Дубового на пост командира дивизии (не восстановлением в прежней должности, а повышением!) все точки над «i» были расставлены. Невиновен.

И тем не менее вопросы остались. Дубовой в момент гибели Щорса был его заместителем, и если командование армией приняло решение не только об отстранении его от должности, как полагали ранее, а о более серьёзной санкции — отчислении из дивизии, о чём стало известно совсем недавно, то, очевидно, для этого должны быть серьёзные основания. Что конкретно инкриминировали Дубовому, когда отчисляли из дивизии, остаётся только догадываться, ибо по прошествии времени никаких документов, которые прояснили бы эту крайне запутанную историю, не сохранилось. На сегодняшний день историки располагают двумя предположениями. Первое: отчисление было связано с отсутствием медицинского свидетельства о смерти Щорса, умершего, как мы знаем, на руках Дубового. Правда, специалисты по истории гражданской войны находят это предположение неубедительным. В те жестокие годы, когда человеческая жизнь ровно ничего не стоила, вряд ли такая пустая формальность, как отсутствие бумажки о врачебном освидетельствовании погибшего, пусть он был и начальником дивизии, могла обернуться столь крупными последствиями для его заместителя.

Второе предположение вытекает из заключений многочисленных комиссий, приезжавших в дивизию. Согласно исследованию Крапивянского, проверяющие «убедились в отсутствии преступления с контрреволюционными целями в чрезвычайных обстоятельствах, связанных с гибелью Щорса». Эту формулировку можно прочесть по-разному. Ведь сколько лет подряд всем внушали, что любое преступление, совершенное по приказу носителей Великого Идеала, ненаказуемо и похвально. Разве виноваты те первые наивные головы, которые истово верили, что ложь во имя торжества Светлого Будущего праведна.

На этой ноте вполне можно было бы поставить точку. Чем не концовка в духе модного сегодня разброса мнений, ненавязывания авторской точки зрения? Однако искушённые в тонкостях восприятия людьми новой информации специалисты предупреждают: свобода слова, как и гастрономия, не должна перекармливать, надо, чтобы и здесь, прочитав книгу или газету, человек испытывал лёгкое чувство голода. Последуем же мудрому совету и попытаемся разобраться напоследок во взаимоотношениях Щорса и Дубового, что весьма немаловажно для выяснения причин рокового выстрела.

В самом деле, в силу каких обстоятельств он оказался заместителем, помощником, как тогда называлась эта должность, Щорса? Ведь мы помним его по высоким постам: начальник штаба армии, командарм. В последний раз мы видели Дубового в качестве начальника 44-й стрелковой дивизии, сведенной из остатков 1-й Украинской армии, в командование которой вступил он, её последний командарм, могучий, бородатый здоровяк. 44-я дивизия истекала кровью рядом с 1-й Украинской советской дивизией Щорса. Обе дивизии отходили, оставляя шаг за шагом землю, недавно отнятую, политую своей кровью. Отступление крушило дух войск, самые стойкие отбивались из последних сил.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука