Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля

Совершенно необъяснимо и то, что никакого расследования обстоятельств смерти Орджоникидзе не проводилось. Более того, не было даже осмотрено пулевое отверстие, не говоря уже о других экспертизах. Очевидно, необходимости в этом не ощущалось, поскольку в оборот была запущена официальная версия о смерти в результате паралича сердца.

Уже в наши дни обнаружена неувязка во времени смерти. В газетных сообщениях указывалось, что она наступила в 17 часов 30 минут. А между тем С. З. Гинзбург утверждает, что он хорошо помнит: его и группу ответственных работников вызвали в наркомат в 15 часов, и там в длинном главном коридоре здания к нему подбежал заместитель наркома Серебровский и сообщил скорбную весть. Оттуда они уехали на квартиру покойного и прибыли туда в 17 часов.

Поднявшись на второй этаж и пройдя в большую комнату — столовую, они увидели много незнакомых людей, разговаривавших между собой. Вошедших, а их было пятеро — Серебровский, Гинзбург, брат Лазаря Кагановича Михаил, и еще двое, их фамилий Гинзбург не помнит, — попросили зайти в спальню, где на кровати лежал Серго, прикрытый до плеч покрывалом. Было такое впечатление, что он просто крепко спит. Сбоку, вдоль кровати, стояли Сталин, Молотов, Ворошилов, Жданов, Каганович, Микоян, Ежов, Хрущев и другие. В молчании простояли восемь — десять минут.

«Сталин первым нарушил молчание, внятно и отчетливо заметив: «Вот что значит, Серго с больным сердцем работал на износ и сердце не выдержало…» — так описывает эту сцену С. З. Гинзбург, очевидцем которой он был. — Он сказал далее, обращаясь к своему ближайшему окружению, что пора уходить. Они ушли, а мы, постояв еще несколько минут у постели Серго, перешли из спальни в столовую, где находилось много незнакомых людей.

На прощание Сталин что-то сказал в коридоре Зинаиде Гавриловне. Через много лет, уже после смерти Сталина, она рассказала, что Сталин ее резко предупредил: «Зина, никому ни слова о подробностях смерти Серго, ничего, кроме официального сообщения. Ты меня ведь знаешь…» Зинаида Гавриловна отлично все знала и многие годы молчала…

Прошли годы. Как-то при встрече Никита Сергеевич Хрущев спросил меня: «Семен, ты тогда с нами был на квартире у Серго. Ты знал, что было причиной его смерти?» Я ответил, что, кроме официальной версии, мне ничего не известно. Никита Сергеевич сказал мне, что в то время и он, кандидат в члены Политбюро, тоже ничего другого не знал».

А вот что пишет по этому поводу Р. Медведев со ссылкой на жену Серго. Вечером 17 февраля Орджоникидзе, несмотря на крушение отношений со Сталиным, отправился на работу в наркомат. Подписал множество телеграмм, деловых бумаг, назначил ряд встреч на следующий день. Однако утром следующего дня не поднялся с кровати, не оделся и не вышел к завтраку. Просил никого не заходить к себе и все время что-то писал. Днем в квартиру Серго пришел его друг Г. Гвахария. Но Серго не принял его, велел лишь накормить его в столовой. Стало темнеть. Решив еще раз зайти в спальню к мужу, Зинаида Гавриловна, проходя через гостиную, зажгла свет. И в этот момент в спальне раздался выстрел. Вбежав туда, она увидела мужа, лежавшего на кровати. Он был уже мертв.

Она сразу же позвонила Сталину, квартира которого была напротив. Он пришел не сразу — сначала собрал членов Политбюро. В спальню вбежала и сестра жены. Она увидела на письменном столе листки бумаги, исписанные бисерным почерком Серго. Вера Гавриловна схватила эти листки и зажала в руке, читать она не могла. Когда Сталин вошел в спальню в сопровождении Молотова, Ворошилова и других членов Политбюро, он сразу увидел листки в руке у Веры Гавриловны и вырвал их. Зинаида Гавриловна, рыдая, воскликнула:

— Не уберегли Серго ни для меня, ни для партии!

— Молчи, дура! — оборвал ее Сталин.

Рой Медведев впервые опубликовал хранящиеся у него рукописные воспоминания Константина, младшего брата Серго. Константин работал в Управлении гидрометеослужбы при Совнаркоме СССР. Арестовали его в 1937 году сразу после гибели старших братьев, и провел он в лагерях шестнадцать лет, дождавшись реабилитации лишь после смерти Сталина.

В тот роковой день, 18 февраля 1937 года, Константин вместе со своей женой вечером катались на коньках в Сокольниках. Как обычно, решили навестить Серго. У подъезда шофер Н. И. Волков сказал:

— Поторопитесь…

«Я ничего не понял, — рассказывает К.Орджоникидзе. — Поднявшись на второй этаж, мы с женой направились в столовую, но нас остановил работник НКВД, стоявший у дверей. Потом все же нас впустили в кабинет Серго, я увидел Гвахарию. Он произнес: «Нет больше нашего Серго».

Я поспешил в спальню, но мне преградили путь и не допустили к покойнику. Я вернулся в кабинет ошеломленный, не понимая, что произошло.