Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля

Все началось с безобидного, казалось бы, факта. В 1924 году вышел очередной, третий том собрания сочинений Троцкого, озаглавленный «1917» — по году Октябрьской революции. Том как том, ничего необычного в нем не было. И тем не менее он неожиданно вызвал бурную реакцию. В одном номере «Правды» (26 ноября 1924 года) были помещены сразу две статьи — Л. Каменева «Ленинизм или троцкизм» и И. Сталина «Троцкизм или ленинизм». Вслед за ними в «Правде» с резко критическими статьями выступили Н. Бухарин, Г. Зиновьев, Н. Крупская. Объектом критики был не столько сам «1917», сколько специально написанное к нему Троцким предисловие «Уроки Октября». Отношение к этой работе уже видно по заголовкам оппонентов. У Бухарина статья называлась «Как не надо писать историю Октября», у Зиновьева «Большевизм или троцкизм», у Крупской «К вопросу «Об уроках Октября».

Чтобы показать новым членам партии ленинского призыва, кто есть на самом деле Лев Давидович, «Правда» 9 декабря 1924 года поместила старое письмо Троцкого, написанное меньшевику Чхеидзе 1 апреля 1913 года, когда Троцкий был еще противником Ленина. Рабочие от станка, «азбучно неграмотные пролетарии», как говорилось о них на ХIV съезде, ужаснулись. Было от чего взяться за голову, прочитав вот такие строки: «…все здание ленинизма в настоящее время построено на лжи и фальсификации и носит в себе ядовитое начало собственного разложения». Для многих не искушенных в политике людей извлеченное из архивов письмо было как гром с ясного неба. Вот вам и «творец Октября», и герой гражданской войны. Да он же настоящий меньшевик, притаившийся антиленинец. Оказывается, авторитет-то его в партии — дутый!

«Литературная дискуссия» длилась почти два месяца. Срок, вполне достаточный для того, чтобы сформировать необходимое общественное мнение. Оно и проявилось в январе 1925 года на Пленуме ЦК, осудившем троцкизм как отражение духа европейской социал-демократии. Резолюция прошла почти единогласно, против было лишь двое — Х. Раковский и Г. Пятаков. Зиновьев и Каменев потребовали исключить виновника из состава Политбюро. Сталин внес другое предложение — сместить отступника с поста председателя Реввоенсовета республики. Большинством голосов прошло предложение Сталина.

20 января 1925 года «Правда» напечатала письмо Троцкого о его вынужденной отставке. Письмо составлено на основе подготовленного им в ответ на обвинения еще в ноябре 1924 года обширного опровержения «Наши разногласия», которое, однако, тогда напечатано не было. Оно пролежало в Гарвардском архиве 64 года и было обнаружено только в 1988 году. Профессор В. Сироткин впервые опубликовал его в советской прессе в 1989 году с сокращениями. Заявив об уходе с поста председателя Реввоенсовета, Троцкий отвергал все предъявленные ему обвинения, но сообщал о своей готовности подчиниться партийной дисциплине.

«Фактическая причина низвержения Троцкого с пьедестала «творца Октября» и «героя гражданской войны» — ни тогда, ни тем более позднее (когда он после сфальсифицированных процессов тридцатых годов был превращен в «убийцу», «шпиона» и «террориста») партии и народу сказана не была», — пишет В. Сироткин. Что же на самом деле произошло? Ведь мы-то теперь знаем: Владимир Ильич простил Троцкому весь его прежний дооктябрьский «небольшевизм». Казалось бы, чего проще — сослаться на «Письмо к съезду», и весь конфликт относительно старого письма Троцкого Чхеидзе исчерпан. Однако ни Троцкий, ни его оппоненты завещание почему-то не вспоминают.

К ответу на вопрос, что же на самом деле произошло, в какой-то степени приближает лишь один партийный документ — резолюция пленума МГК от 21 ноября 1924 года, принятая по инициативе Каменева: «Уроки Октября» есть грубейшее нарушение товарищем Троцким обязательств, принятых на XIII съезде, и подрывная работа против единства партии…»

О каких это нарушениях идет речь? Уж не о неопубликовании ли ленинского завещания?

Точно. «Итак, в «Уроках Октября» Троцкий воспроизвел штрейкбрехерский акт в поведении Зиновьева и Каменева накануне Октябрьского вооруженного восстания (публикация письма в газете «Новая жизнь» о планах большевиков), — пишет профессор Дипломатической академии, — и, главное, намек на завещание Ленина, в котором отмечено, что «октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не является случайностью…»

Правда, Ленин тут же заметил, что эпизод этот «также мало ставит им в вину лично, как небольшевизм Троцкому». Но эту-то оценку «демон революции» опустил, а его соперники в отместку как раз и раздули именно «троцкистский небольшевизм», тем более что его было во сто крат до Октября больше, чем «эпизодов» у Зиновьева и Каменева.