Вожди и заговорщики

Если за предыдущее десятилетие капиталовложения составили 26,5 млрд. руб., то теперь планировалось 64,6 млрд., при этом вложения в промышленность повышались значительно быстрее - с 4,4 млрд. до 16,4 млрд. руб. 78% вложений в промышленность направлялись на производство средств производства, а не потребительской продукции. Это означало изъятие огромных средств из хозяйства, которые могли дать отдачу через несколько лет. Промышленная продукция должна была вырасти за пятилетку на 180%, а производство средств производства - на 230%. 16-18% крестьянства должно было быть коллективизировано, а большинство крестьян, кому новая форма жизни не подходит, будет жить как раньше. Производительность труда должна была вырасти на 110%, зарплата - на 71%, а доходы крестьян - на 67%. Процветание виделось прямо за горизонтом- надо только поднапрячься. Вре-зультате, как обещала резолюция конференции, «по чугуну СССР с шестого места передвинется на третье место (после Германии и Соединенных Штатов), по каменному углю - с пятого места на четвертое (после США, Англии и Германии)»¹. Качество продукции при этом в расчет не принималось, делегатов завораживали цифры валовых показателей. Сельское хозяйство должно было расти на основе подъема индивидуального крестьянского хозяйства и «создания общественного земледелия, стоящего на уровне современной техники»², то есть, говоря иными словами: количество колхозов не может превышать количество тракторов. Зачем объединять крестьян, если не для совместной эксплуатации техники, Сталин знал, что есть принципиально другие мотивы, но пока молчал.

Конференция также ругала правых, значительно преувеличивая их «оппортунизм». Они, мол, против создания крупных пред-

приятии, перешли на позиции кулака. Реальные правые и нарисованный резолюцией образ не совпадали. Но ведь Бухарина и заклеймили за то, что их взгляды совпадают с правыми не полностью. Для того чтобы укрепить монолитность партии на новой основе, была объявлена чистка ВКП(б) и кампания самокритики. Партийные кадры должны были сами сообщать на себя компромат.

Теперь Сталин свободно, по своему усмотрению распоряжался перемещением людей. Он мог привлечь к управленческой работе оппозиционеров слева и понизить оппозиционеров справа. Долго решали вопрос о трудоустройстве Бухарина и Томского. «Бухарин умолил всех не назначать его на Наркомпрос и предложил, а затем настаивал на НТУ (Научно-техническое управление ВСНХ.- А.Ш. ), - рассказывал Ворошилов Григорию Орджоникидзе 8 июня 1929 года. - Яподдержал его в этом, поддерживало еще несколько человек и большинством в один голос (против Кобы) мы провели его»³. Стремления Бухарина понятны. Новое место, предполагавшее ответственность, могло стать для лидера правых новой Голгофой. Его бы начали травить за реальные и выдуманные провалы в работе, как в свое время Каменева, Бухарин предпочел бы отойти в тень, ближе к источникам экономической информации, откуда можно будет нанести аргументированный удар по Сталину в случае провала его политики. Сталин понимал эту угрозу, но не хотел по этому поводу конфликтовать со своими товарищами. Впрочем, к этому времени и Орджоникидзе, которого Бухарин обвинял в грубости, считал, что «он, совершенно неожиданно для нас, оказался человеком довольно неприличным. Он будет делать все от него зависящее, чтобы создать впечатление, что его обижают и угнетают, в то же время сам всех будет мазать гб»⁴. Сталин и в дальнейшем называл Бухарина «прогнившим насквозь пораженцем и дохлым оппортунистом»⁵.

8 июля «Правде» было запрещено публиковать статьи Бухарина без предварительного согласия вышестоящих органов. Вавгусте 1929 года началась уже открытая травля Бухарина «и его школы». Шельмуемые в прессе бухаринцы не могли ответить своим противникам публично. Вся идеология НЭПа подвергалась уничтожающей критике, хотя официально она так и не была отменена.

В августе 1929 года в СССР была введена карточная система, рыночная экономика сворачивалась. Вопреки данным крестьянам гарантиям, в июне 1929 года принудительная продажа «излишков» была узаконена. Количество этих «излишков», изъятых государ-

ством, оценивается в 3,5 млн. т в 1929 году. Ситуация продолжала ухудшаться. Еще в июле нарком внешней и внутренней торговли А. Микоян писал Г. Орджоникидзе по поводу хороших видов на урожай: «Истрану выведем из затруднений, и наших правых друзей оставим в дураках». Но взять выращенный хлеб оказалось непросто. Ив сентябре тот же Микоян писал Молотову: «Все говорят об августовских хороших заготовках, умалчивая о начале сентября, когда всюду, где я был, произошло падение заготовок»⁶.