Вожди и заговорщики

Сталин решил, что больше ждать нельзя. 7 ноября он выступил со статьей «Год великого перелома», в которой утверждал, что «оптимальный вариант пятилеткиБ превратился на деле в минимальный вариант пятилетки», что удалось достичь коренного перелома «в развитии земледелия от мелкого и отсталого индивидуального хозяйства к крупному и передовому коллективному зем-леделиюБ в недрах самого крестьянстваБ, несмотря на отчаянное противодействие всех и всяких темных сил, от кулаков и попов до филистеров и правых оппортунистов»⁷.

Эти оптимистические строки не раскрывали смысла происходящего. Всекретных письмах и директивах Сталин предлагал снимать с должности и предавать суду председателей колхозов, продающих хлеб на сторону. Вэтом и заключалась необходимость коллективизации для осуществления напряженных планов индустриализации - создать послушную систему управления каждым крестьянином, получить возможность брать весь хлеб, оставляя крестьянину лишь минимум.

Пленум ЦК 10-17 ноября сделал новый шаг в ускорении индустриального скачка и коллективизации, темп которой превзошел «самые оптимистические проектировки»⁸. Из этого следовало, что и остальные цифры пятилетки можно пересматривать во все более оптимистическом духе. Теперь уже признавалось, что можно создавать колхоз безо всякой техники. Для обслуживания нескольких колхозов создавались машинно-тракторные станции (МТС). Благодаря этому колхозники превращались в батраков государства, технически полностью зависимых от государственной структуры. Ине только технически.

Пленум провозгласил «банкротство позиции правых уклонистов (группа т. Бухарина), являющейся не чем иным, как выражением давления мелкобуржуазной стихии, паникой перед обострившейся классовой борьбой, капитулянтством перед трудностями социалистического строительства»⁹. Щадящие формулировки ос-

тались в прошлом. Опасения по поводу катастрофических результатов индустриального рывка теперь означали капитулянтство и правый уклон.

Перед правыми встала та же альтернатива, что и перед троцкистами, - продолжать отстаивать свои взгляды или продолжать оставаться в партии. 12 ноября Бухарин, Рыков и Томский подали заявление о «снятии разногласий», но отказались каяться в ошибках. Это заявление было охарактеризовано пленумом как «фракционный маневр». Бухарин был выведен из Политбюро как «застрельщик и руководитель правых уклонистов»¹⁰, а Рыков, Томский и Угланов предупреждены, что и к ним будут применены оргме-ры в случае, если они не откажутся от борьбы. 26 ноября лидеры правых подписали заявление, в котором признали свои взгляды ошибочными. Рыкова пока оставили на посту председателя Совнаркома.

Тем временем Сталин завершал подготовку к грандиозному социальному перевороту, созданию новой, нерыночной системы бюрократического управления обществом. Под новый год он дал сигнал к уничтожению кулачества как класса и выполнению пятилетнего плана в четыре года. Начался решающий рывок к новому обществу.

21 декабря 1929 года страна пышно отмечала 50-летний юбилей Сталина. Никогда еще с царских времен пресса страны так дружно не восхваляла одного человека, который был жив и полон сил. Рождался культ личности Сталина, и это тоже было сознательным шагом вождя, продиктованным не столько тщеславием, сколько политическим расчетом. Отныне никто не мог легально бросить вызов Сталину как стратегу. Он становился единоличным кормчим страны не в силу своего поста, а по причине гениальности. Гения нельзя переизбрать. Вначале 30-х годов исчезают упоминания поста генерального секретаря. Сталин становится вождем партии не в результате голосования, а в силу гигантского, постоянно подогреваемого славословиями авторитета. Никто не может оспорить его решений, за ним - последнее слово в спорах, он - хранитель и гарант избранной в 1929 году стратегической линии.

Вэтом заключалось важное преимущество и источник угрозы. Теперь Сталина нельзя было переспорить, его можно было лишь сместить внезапным ударом. Сталин вернулся к режиму самодержавия, который в России ограничен только переворотом.

«Большой скачок»