Вожди комсомола. 100 лет ВЛКСМ в биографиях лидеров

Поддержка линии Сталина была необходимым условием продвижения по службе и обустройства личной жизни. Прежде всего нужно было получить паек – иначе чем кормить семью? Позаботиться о дровишках, чтобы «буржуйка» – единственная система отопления тех суровых лет – согревала бренное существование.

Естественно, комсомольским активистам, которых переводили в Москву, требовалось жилье в столице. Получали через ЦК партии, где выдавали такие записки:

«Российская Коммунистическая Партия /большевиков/. Центральный Комитет.

В центральный жилищный отдел

Управделами секретариата Ц.К. Р.К.П. /большевиков/ просит предоставить вне очереди ордер на комнату тов… с женой.

Управделами Ц.К.

Заведывающий Хозяйственным Отделом Секретариата Ц.К.».

Секретарская карьера гарантировала то, что оставалось недоступным для остальных. Из комсомольского аппарата стремились попасть в партийный. Вот стихи из сатирического журнала той эпохи:

Партбилетик, партбилетик,
Оставайся с нами.
Ты добудешь нам конфет,
Чая с сухарями.
Словно раки на мели
Без тебя мы будем.
Без билета мы нули,
А с билетом люди.

Легкая кавалерия атакует школу

Будущий министр здравоохранения СССР, академик и выдающийся хирург Борис Петровский запросто мог остаться без диплома. Его отец, окончив Дерптский университет, стал земским врачом. Сын решил пойти по стопам отца. Приехал в столицу поступать на медицинский факультет Московского университета. Но социальное происхождение – «из служащих» – лишало его шансов стать врачом.

Молодым людям, которые не могли похвастаться пролетарским происхождением, получить высшее образование было не просто. Представители «нетрудовых слоев», бывшие землевладельцы, судьи, прокуроры, земские и уездные начальники, купцы, священники, стали «лишенцами» – это забытое ныне слово относилось к тем, кого лишали важнейших прав. По конституции 1918 года они не имели избирательных прав, не получали продовольственные карточки, их не брали на государственную службу.

Страдали и их дети, которых не принимали в высшие учебные заведения. Они любым способом пытались получить комсомольский билет, чтобы избавиться от дискриминации.

Борису Петровскому посоветовали обратиться к жене Ленина и заместителю наркома просвещения Надежде Крупской, хотя она и была идеологом классового подхода к образованию. «Массы понимают, – писала Крупская, – что мало отнять у буржуазии ее материальные богатства, нужно отнять у нее то, что составляло до сих пор ее главную силу, – монополию знания».

Но молодого человека Надежда Константиновна приняла и выслушала. Сказала, чтобы за ответом он через пять дней обратился в канцелярию ректора университета Андрея Вышинского. Приемная ректора была полна. Но ровно в девять Петровского пропустили в кабинет. Стоя, не протянув посетителю руки, Вышинский произнес:

– Ваше заявление принято, можете сдавать экзамены, до свидания.

Андрей Януарьевич не смел отказать Крупской. Но не все молодые люди могли попасть на прием к заместителю наркома – к 1927 году в стране насчитывалось больше двух миллионов лишенцев.

«Советская Конституция отбрасывает лицемерие формального равенства прочь», – гордо заявил Ленин в августе 1918 года.

Трудовая школа без знаний

Особую роль в жизни комсомола стали играть ритуалы поклонения вождю. Чем дальше, тем больше времени в работе ВЛКСМ уделялось этим ритуалам.

Гроб с телом умершего Ленина поместили в склеп, сооруженный у Кремлевской стены архитектором Алексеем Викторович Щусевым. Комиссию по увековечению памяти вождя тоже возглавил Дзержинский. Он поставил вопрос о том, что надо сохранить облик Ленина и после смерти.

Крупская возражала: «Большая у меня просьба к вам, не давайте своей печали по Ильичу уходить во внешнее почитание его личности. Не устраивайте ему памятников, дворцов его имени, пышных торжеств в его память и так далее – всему этому он придавал в жизни так мало значения, так тяготился всем этим. Помните, как много еще нищеты, неустройства в нашей стране. Хотите почтить имя Владимира Ильича – устраивайте ясли, детские сады, дома, школы, библиотеки, амбулатории, больницы, дома для инвалидов и т. д.».

Но ее отстранили от решения этого вопроса.

У Сталина было свое мнение: «Через некоторое время вы увидите паломничество представителей миллионов трудящихся к могиле товарища Ленина».

Под руководством Дзержинского в сжатые сроки построили Мавзолей. Пост № 1 караула у Мавзолея был установлен приказом командующего Московским военным округом Николая Муралова.

В июне 1924 года решили показать забальзамированное тело. Вечером 18 июня в Мавзолей пришли представители различных компартий, съехавшиеся в Москву на конгресс Коминтерна, и, конечно, его родные. Надежда Константиновна плакала, глядя на тело мужа. Для нее выделили время, когда она могла приходить в Мавзолей. Возле саркофага ставили стул и оставляли ее одну, чтобы она могла там побыть.