Вожди комсомола. 100 лет ВЛКСМ в биографиях лидеров

После смерти Ленин превратился в политический символ, товарный знак, которым ловко пользовались его наследники по партии, большинство которых Ленина не читали и не понимали. В Мавзолей десятилетиями приводили комсомольские делегации.

Первым секретарем ЦК комсомола на пленуме, проходившем 7 апреля 1924 года, стал Николай Павлович Чаплин. Ему было двадцать два года. Он родился в Смоленской губернии в семье священника. Он бросил реальное училище, чтобы участвовать в революции. В восемнадцать лет руководил комсомолом в Тюмени. Через год его перевели в Екатеринбург. На IV съезде РКСМ в сентябре 1921 года его утвердили заведующим политпросветотделом ЦК и оставили в Москве. А на следующий год Чаплин возглавил комсомол Закавказья. Вскоре его вернули в Москву – руководить комсомолом. Он выступал на VI съезде, который проходил 12–18 июля 1924 года и постановил именовать комсомол ленинским.

По партийному примеру в марте 1925 года в комсомоле ввели должность генерального секретаря, и Чаплин стал генсеком ЦК РКСМ. Высокая должность! Сталин сделал его кандидатом в члены оргбюро ЦК партии, которое принимало все главные кадровые решения. Сын сельского священника, Чаплин неустанно боролся против церкви и религии, провел через ЦК постановление «Задачи комсомола на антирелигиозном фронте».

Комсомол стал верным помощником партии в образовательных делах. Школьный отдел Наркомата просвещения называли «комсомольской легкой кавалерией».

Крупскую приняли в почетные пионеры.

– Миллионы молодых комсомольских и пионерских рук доведут наше дело до конца, – сказала растроганная Надежда Константиновна.

16 октября 1918 года появился декрет ВЦИК «Положение о единой трудовой школе Российской Социалистической Федеративной Советской Республики». В первом же номере журнала «Народное просвещение» Крупская объяснила, что имеется в виду: «В социалистической школе должен быть организован производительный труд детей. Социалисты против эксплуатации детского труда, но они, конечно, за детский посильный, всесторонний, развивающий труд».

Среди школьников были распространены серьезные заболевания, в первую очередь туберкулез (в военную пору им болело больше половины детей). Стали создавать загородные санатории для больных детей. Обещали кормить школьников горячими завтраками, но в обнищавшей стране это было не просто…

Приказ Реввоенсовета Республики от 4 сентября 1919 года обязал учить грамоте всех красноармейцев. Выпустили буквари и другую учебную литературу. Отправили преподавателей на фронт. Первая же фраза из детского букваря – «Маша ела кашу» вызывала смех:

– И каша была, и Маша была, а у нас ни каши, ни Маши!

Пришлось сменить учебный материал – готовить букварь для взрослых.

Сотрудники аппарата Наркомата просвещения пытались напрямую руководить школами. Подбирали для них помещения, издавали буквари и наглядные пособия, обеспечивали тетрадями и карандашами, а также керосиновыми лампами, ламповыми стеклами, фитилями, керосином… Все было на нищенском уровне.

Летом 1922 года нарком просвещения Луначарский обратился в политбюро с мольбой о помощи: четыре месяца учителям и воспитателям не платят зарплату: «Обнищавшее учительство доведено до крайности, было несколько стачек уездного и городского масштаба… Несколько губернских отделов народного образования полностью закрыли все школы и распустили всех учителей».

Школы стали закрываться. С 1920 года количество школ в стране сократилось почти вдвое, и за парты смогли сесть только сорок процентов детей. Сокращение сети государственных школ закономерно поставило вопрос о частной инициативе: где же учиться тем, кто не попал в переполненную школу?

Луначарский отправил новую записку в ЦК – о необходимости ввести плату за обучение и разрешить частные школы. После революции наркомат объявил школьное образование бесплатным и обещал кормить школьников и обеспечивать их учебниками. Но денег в казне не осталось: «Полное распадение налоговой системы повесило школьное дело на один слабый крюк – на финансирование путем эмиссии».

Комсомольским вождям и руководителям системы виделась такая картина: юноши и девушки не только грызут гранит науки за школьной партой, но и на практике изучают машины и станки, приобретают трудовые навыки, что позволит им сразу начать работать на заводе или поступить в один из нужных стране технических вузов.

«Приближаясь к идеалу, – настаивал Луначарский, – школа должна преподать ученику главные приемы труда: столярное и плотничье дело, токарная резьба по дереву, формовка, ковка, отливка, токарная обработка металла, закаливание, сверлильные работы, работы по коже, печатание и др. В деревне, разумеется, центром, вокруг которого группируется преподавание, является столь разнообразное сельскохозяйственное дело».