Возле ада (СИ)

Больно схватившись за выбоину, подтянулся, заглянул. Очень толстый мужик шлёпал к бассейнам. От них и от него валил пар. Копыт в шлёпанцах не заметно. Дно бассейна, хоть и первая половина дня, пылает, плещется алым.

"Подсветка для понтов".

Девка в коротком белом халатике образовалась возле мужика, спросила что-то и побежала включать массаж. Пузырьки зашипели. Мигом пошла розовая пена. Запах железа.

Спрыгнул и лишь тогда озадачился на предмет видеонаблюдения. Цифрового не обнаружил. Аналоговое наблюдало за ним в упор - два нетрезвых, заплывших от синьки, прищуренных от удовольствия глаза:

- Роман! Романьчичек!

- Дядь Слава!

С удочкой. Вот кто ни капли не изменился!

- За яблоками полез? В м-марте, э-хе-хе!

- А что, там выращивают?

- Молодильные, ёпт!

- Нет, серьёзно?

- Ромушка, ну, какие яблочки, тут одна кровушка! Шучу. Какими судьбами, чо искал-то?

- Дык, дядь Слав, чорта ищу! Я ж, типа, корреспондент, мне интервью сделать надо!

- Эхе-хе, не там ищешь!

- Слушай, дядь Слав, а ты на развязке-то, на Нулевой Сортировке так там и работаешь?

- А то!

- Не, ну, скажи честно, ты ж их встречаешь, честно, а?

- Да каждый день! Ну, вот буквально, каждый! Вчерась, утречком, мне бы закрыть шлагбаум-то в ад и чаёвничать уходить, так его итить! А маленький чертёнок в наших вагонах закопался, на свой поезд не успевает, бежит! Дядь Слава, орёт, погодите, оставьте мне ключ, я сам всё закрою!

- А ты?

- Что, я? Как можно! Ну, подождал я его, пока чемодан свой громадный дотащит. Мельтешит копытцами и не тяжело ему! Они, черти, сильные! - басом. - Подожда-ал... Ключ, дело серьёзное, как можно!

- Выдумщик ты.

- А то! Не без этого. Ты сам направлялся-то куда?

- Да к марь Лексеевне. Там уж собрались.

- И как в противоположную сторону тебя занесло, заблудился что ль? А собрались, так не уйдут! Пошли ко мне, тяпнем. Если с тобой, то Нюрка ругаться не будет, за встречу.Посидим до пересменки, сдам пост рогатым и вместе к Лексеевне пойдём.

- А чорта мне покажешь?

- Чорта я тебе покажу!

- Ой, к Лекссевне-то ведь поздно уже будет.

- Да ничо! На поезде чёрти нас подкинут, прям на Вышенку по-свойски.

- Серьезно, что ли? До туда возят адские поезда?

- Эхехе-хе, - закашлялся.

- Трепло ты, дядь Слав, то ещё!

- Что ль бо пешкодралом айда?

И то сказать, велик ли наземный Агнищев? Пошли.

Отработанная годами, при каждом шаге заново ловящая равновесие, походка старого алкоголика. Невозможно подладится под его гироскоп. Темп соответствующий. Просто смирись.

- Давно этот, - глянул через плечо, - санаторий у вас отгрохали?

- А как дурку-то перенесли. Слышал, не? Провал грунта под ней образовался, не? Да ты чо, про нас даже в газетах писали! Хватит, мол, вам одного бережка купаться. И с детдомом объединили. Ну, и рядом как-то сразу местечко свободное образовалось. Э, ты ещё не видал, какие пиджаки заезжают к озерцу! У вас, грят, озеро целебное, хе-хе, знаем, мы зачем они приезжают. Любашку, как зачудила опять, саму в дурку, ну дочку-то отняли в детдом на то время. Куда её девать? Лёха на северах далеко, вахтой. Года не прошло, в больничку - хлоп, да поздно, так и померла, грят, с аборта. И было-то ей одиннадцать годов всего, даа... Хрен знает, я грю, чо все говорят. А ведь ребятишки за территорию-то не выходят, они коррекционные, убогие считаются, вот и суди сам. Их много к нам привозят... Да и забирают не меньше. На усыновление.

- Ничего про детдом не слышал. Бл, тебе как самому-то эта история?

- Мне-то чо? Это адские дети. Их Агнищев давно на баланс передал, как финансирование из столицы прекратилось, так сразу.

- О, бл... То есть, прямо вагонами они, как туши мясные едут?

- Едут, оформляются на Ноль Сортировке, а уж там, кто неликвид, кто полуфабрикат, эх-ха... - закурил, закашлялся.

Бессмертный дымок беломора...

"Першит с него. Как будто я не сто тыщ чужих папирос за детство вынюхал".

Дядь Слава жестом предложил папироску, отмахнувшись на полпути:

- Так и не куришь, Ромка?

- Не.

- Ма-лад-ца!

Весь Агнищев прошли насквозь. Круг замкнулся.

Вокзал. Культи опиленных старых тополей идут от универмага до самой железки и дальше провожают её из города прочь, безлиственная чёрная аллея. Паутина провисших кабелей. Не вообразить листву. Но ведь она раскроется, и пух полетит.

"Совсем не пахнет весной. А, вроде, пора".

7.

Конурка-будочка, табачищем и перегаром с крыльца шибает. Один шаг и всё - ты в прошлом. Тесновато в плечах. Пригнулся в дверном косяке. А сел на топчан и забыл, сколько лет прошло, всё в размер стало. Полка застеклённая отражает непонятно кого, но только не тебя. Жрать охота, как набегавшемуся пацану! Длинная вышла прогулочка.

- Ща всё будет!

Окошко маленькое, грязненькое. Рамы двойные с зимы. Дядь Слава подмигнул в него с той стороны и поковылял за стену. Как раз туда, где с адом развязка буквой Т в обе стороны. Вертикальная черта от этой будки, взгляд упирается в кирпичную стену на расстоянии двух шагов. Верхняя, перпендикулярная черта, где адские поезда пойдут, отрезком рельс блестит под лампочкой без плафона. Направо там - общий вокзал и коллектор Ноль Сортировки, налево - тоннель в ад.