Возле Чистых прудов

Саня Дудин стоит у обрыва.
Был кураж, больше нет куражу:
У Ходулина сп…ли пиво!
Что? Чего? Я сейчас расскажу.

Мы в дороге четвертые сутки,

Мы плывем по любимой Оке, —
Ветерок, осторожный и чуткий,
Треплет ласково нас по щеке.

Мол, мотали б вы лучше подальше,

Восвояси — живи не тужи! —
Кто — к любимой своей секретарше,
Кто — к друзьям-алкашам в гаражи!

И без вас тут — тоска в горле колом.

«Нет, братишка, шалишь, перебор!
Дело есть. Мы в глубинке по селам
Собираем народный фольклор!»

Страх по черепу бьет, но не часто —

То, что труден маршрут и суров!
Мы — веселые энтузиасты,
Мы плывем вдоль крутых берегов.

Всюду пни, как свечные огарки, —

Все вокруг порубили к чертям!
Волны, тучи, четыре байдарки.
Дождь холодный упруг и упрям.

Встаем на ночлег, выгружаемся ловко и живо.

Фотографы в группе, завхоз, и кого только нет, —
Филологи, врач и, конечно, душа коллектива —
Валерий Ходулин — живой, настоящий поэт!

Он не только стихи нам читает, —

Он, хотя и романтик на вид,
Но за пиво у нас отвечает,
Он два ящика лично хранит.

И пока мы на нашем привале

Разжигали под елкой костер
И консервы ножом открывали,
Кто-то ящики эти упер.

У Ходулина в голосе хрипы

И башка, вон, от стресса в бреду:
«Здесь крутились какие-то типы! —
Он кричит, — я их точно найду!»

Наше пиво ушло без возврата.

Ни концов не найти, ни начал.
У обрыва на фоне заката
Саня Дудин в прострацию впал.

Мы сутулим усталые плечи.

Нам Валерий прервал забытье:
«Кроме пива, поэзия лечит,
Я сейчас почитаю ее!

С вас печаль, словно серую слякоть,

Смою к черту, — как порчу, сниму!»
«На сухую-то глотку? Однако!
Ну, давай!» — мы сказали ему.

И он нам читает — Есенина, Пушкина, Блока,

Свое, только что сочиненное — во завернул!
И, будто бы в такт, в полумраке качнулась осока,
И замерший лес, отзываясь, тихонько вздохнул.

Нам свистит что-то вроде мазурки

То ли чиж, то ли стриж на суку,
И Серега, медбрат, из мензурки
Нам спиртяги дает по глотку.

Мужики подошли — ровно те же,

Что вертелись тут — шесть или пять.
Старший встал, как медведь на манеже —
Мордой вверх. Хочет слово сказать.

Он могуч, и подвижен, и ловок,

Весь мохнатый такой, в бороде.
«Вы приплыли к нам, — вот его слово, —
Мы пришли к вам, а дружба-то где?

Тут вопрос получается тонкий», —

Он картуз заломил набекрень
И, смущаясь, бутыль самогонки
У палатки поставил на пень:

«Это вам наше чудо и диво,

Чтобы мир и покой был в душе —
В компенсацию как бы за пиво,
Что мы выжрать успели уже!

Эх, едрить-колотить ее в дышло!

Бес попутал, аж тошно самим!
Вы простите, ребята, так вышло, —
Можно мы у костра посидим?»

«Садитесь, чего уж, хоть лучше оно было врозь бы

Шагать нам по жизни. Да ладно уже, вон и чай
Как раз подоспел». Да и гости к Валерию — с просьбой,
С подходом: «Пожалуйста, парень, еще почитай!»

И Ходулин стальным баритоном

Вновь и вновь наши души обжег,
И конкретный мужик с самогоном
Нам еще и гармонь приволок.

Вот и девки пришли, хохотушки, —

Исполняют фольклор нараспев.
Мы в блокноты все эти частушки
Записали, слегка покраснев:

«…………………………………

……………………………………..
………………………………………
……………………………………….
………………………………………..
………………………………………..
………………………………………..
………………………………………..»

«Мать твою перемать, черви-крести! —

Нам завхоз процедил в полгубы, —
Даже Гете ваш с Фаустом вместе
С этой штукою рядом слабы!

И скажу вам стрезва, не по пьяни:

Чтобы планку такую держать,
Тут Киреев-то сам не потянет,
Чтоб вот так вот мыслю выражать!»

А мысля-то прямая, как спица:

Чтоб семьей нам единой, большой,
Вместе жить, значит, надо делиться
Болью, радостью, песней, душой!»

Мы и делимся. Нету дилеммы,

Кто главнее и круче из нас.
Здесь артисты и зрители все мы.
Искры. Звезды. Гармонь! Перепляс!

И мы не напрасно горланили хором куплеты,

Нас общий порыв закрутил, завертел, породнил!
Мы им помогали комбайн доставать из кювета, —
Колян, комбайнер, по ошибке туда зарулил!

Нам с утра — на дорогу по чарке,

И уже, как четыре ладьи,
Наши легкие мчатся байдарки,
И Ходулин — с веслом впереди!

Ни чины, ни награды, ни деньги

Не колышат его в этот миг.
Он сидит — типа Разина Стеньки —
И ведет нас вперед, напрямик!

«Эх, княжну бы тебе, слышь, Валерка! —

Саня Дудин ему подмигнул. —
Ты бы влегкую, враз, уж поверь-ка,
Ей чего-нибудь в рифму загнул!

Вас никто б не чморил и не тюкал:

Мол, бросай ее за борт, змею!
Ты бы сладкой строкою баюкал
Дорогую зазнобу свою!

И любая вообще кавалькада,

Чем с похмелья давать кругаля,
Без потерь приплывет куда надо,
Если только поэт у руля!»

Люди смотрят нам вслед молчаливо.

Саня Дудин им машет рукой:
«Ничего, что вы сп…ли пиво!
А концерт-то зато был какой!»

Такие дела. Но вначале-то слово поэта

И было, и есть, это он нам пробил колею
К веселой и дружной гульбе. Я примерно про это
Про жизнь, про дорогу балладу придумал свою.

Это все? Нет, не все. Стих не кончен.

Тут поэма, тут выше бери.
Мы гримасы от горечи корчим,
Мы от воблы жуем пузыри.

А горчит-то в душе, знамо дело,

Что поэты вокруг, как один,
Оторвать свое пухлое тело
Не умеют от мягких перин.

Приводи себя в тонус и в чувство,

Отправляйся в дремучую глушь,
Мастер слова, работник искусства,
Инженер человеческих душ!

Из слоновой какой-нибудь кости

Кто-то в башне сидит целый день
И, зверея от скуки и злости,
Сочиняет какую-то хрень.

Ты бери ее, жизнь, с жара, с пыла,

Как Валерий. Учись, молодежь!
Если в башне сидишь, как мудила,
Так мудилой потом и помрешь.

Ты с души-то железные цепи

И стальные оковы сними.
Пусть грызут тебя, месят и трепят
Ветры лютые, черт их возьми!

Ходулин — от слова «ходить». Значит, хватит валяться,

Подушки загривком утюжить в тепле, на боку.
Я знаю, что делать. Я пью за Валерия, братцы,
За жизнь, за ребят, за любимую нашу Оку!

2016