Возле смоковницы. Заметки священника (СИ)

Увы, для многих из нас, современных христиан, сама задача борьбы со страстями оказывается по сути некой terra incognita, войти в которую никак не получается. Вроде бы всё известно, доступны почти все тексты святых отцов-аскетов, а мы все топчемся на месте, то примеряя на себя Иисусову молитву, то пост, то просто мечтания о лучшем будущем времени, когда мы, наконец, за настоящую духовную жизнь возьмемся. То ли слишком немощны, то ли, одновременно, слишком горделивы, чтобы настоящий аскетический подвиг стал бы нам по зубам. Есть и примеры явных повреждений от неправильного чрезмерного подвижничества. Замечу тут со своей колокольни, что одна из причин - элементарная мировоззренческая подмена цели средствами, характерная путаница. Все же целью является не сама по себе аскетика и даже не сама по себе борьба со страстями. Целью является сам Христос (Его любовь, общение с Ним) и, тем самым, Царство Небесное. Тогда как приемы христианской аскетики лишь средства устранения того, что этому мешает. И здесь важна сама жизнь, а не игра в ее духовные составляющие. Но - беда, что мы стремимся реальное осуществление христианской жизни подменить ее имитацией, пусть и благочестивой. А жить и учиться любить Христа Спасителя и другого человека надо сегодня, здесь и сейчас, не откладывая на благочестивое же завтра.

***

Кто, кстати говоря, сотню лет назад больше всех ратовал за свободу и против засилья самодержавия? Тоже люди творческие, типа, интеллигенции, мозг нации (мнение классика марксизма тут вспоминать не будем)... Цензура тогда, кстати, тоже была - самая настоящая. Цензор Дьяченко, к примеру, умудрился даже из "Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря" вымарать некоторые чудеса преп. Серафима, описания которых ему показались чрезмерными (буквально только совсем недавно вышло уже неподцензурное издание). Конечно, это было слишком, не очень складно как-то. Большинство... Многие, то есть, истосковались по свободе!.. Ну, и получили свободу в феврале. 17-го... А потом... С господами большевичками никому мало не показалось! И с цензурой тоже... В лучших, что называется, мечтаниях великого русского худлита минувшего тогда XIX века. Нет, жаль, жаль, что Толстой Лев с Достоевским Михалычем до этого не дожили. Уж как порадовались бы со своим "не могу молчать" или слезинкой хотя бы одного замученного ребенка... А уж всякая там внутрицеховая солидарность в творческих союзах... Достаточно вспомнить судьбы, к примеру, Алексея Толстого или Мандельштама - такое творческое цеховое единство стало, ну, на уровне столицы колымского края для неугодных. А что жаловаться-то? За что боролись, на то и напоролись, гласит народная же мудрость! В такого рода магаданах и норильсках и свои, кстати, драмтеатры тоже имели место быть. Чехов бы, наверное, тоже порадовался... Власть заботилась о культурном просвещении масс трудящихся. .. Однако ж... проще сказать, всё ж поосторожней следовало бы бороться за свободу и расшатывать имеющиеся, там, основы. Поаккуратней, вот что! А то... запросто на смену нелюбимому, а то и даже ненавистному болоту приходят куда более железобетонные монолиты, для которых какая-либо свобода внутри себя равна феномену свободного падения, так сказать... А падать монолитам, как правило, не хочется. Они предпочитают, чтобы другие падали. Тут и евангельскую силоамскую башню не грех вспомнить. Потому как, выражаясь культурным... то есть, вульгарным языком, под раздачу очень и очень часто попадают далеко не самые виноватые... Что грезившие о свободе, а что и не шибко ее на самом деле жаждущие...

***

Вот, защитники греха, точнее - свободы для греха, свято уверены, что на эту свободу кто-то всерьез покушается. На самом деле законы могут быть разными, но последней, так сказать, свободы для греха все равно не отнять до тех пор, пока человек сам в себе уверен, что он прав. Об этом, кстати, и Священное Писание говорит:

"Таков путь и жены прелюбодейной; поела и обтерла рот свой, и говорит: "я ничего худого не сделала" (Прит. 30:20) .

***

"Что город разрушенный, без стен, то человек, не владеющий духом своим" (Прит. 25:28).

Многие святые отцы рассматривали дух в человеке как высшую способность души. То есть дух с маленькой буквы в человеке тогда становится Духом, когда оказывается питаем Духом Святым, благодатью. В этом смысле трехчастное деление человеческой природы (дух-душа-тело) вполне актуально тогда, когда есть жизнь духовная, вера.

***

Великий русский композитор Георгий Свиридов в свое время сознательно ушел от симфонизма как жанра. Ушел в жанр песни, песенности, хора. И это было совершенно неслучайно, поскольку симфонизм уже к середине ХХ столетия себя полностью исчерпал. Но не случайно для Свиридова, как гения, это было еще и потому, что между симфонией и песней есть разница духовная: хоровое пение в принципе ближе к библейскому "Всякое дыхание да хвалит Господа". Очень странно, но многие произведения Свиридова так и остались в рукописях, не разобраны...

***

Ад это попечение о неосуществимом.

***