Возлюби ближнего своего

То была типичная эмигрантская биржа. В переполненном зале многие сидели на скамьях или стульях и спали. Другие устроились на полу, прислонившись спиной к стене, и дремали до закрытия заведения. Все-таки бесплатный ночлег. С пяти утра до полудня они бродили по улицам, ожидая, когда кафе откроется снова. Это были почти сплошь интеллектуалы — самые неприспособленные.

К Штайнеру подсел человек в клетчатом костюме и с круглым, как луна, лицом. С минуту он разглядывал его быстрыми черными глазками.

— Продаете что-нибудь? — спросил он затем. — Драгоценности? Старинные? Плачу наличными.

Штайнер отрицательно покачал головой.

— Костюмы? Белье? Обувь? — Человек в упор смотрел на него. — Может, обручальное кольцо?

— Отчаливай, стервятник! — буркнул Штайнер. Он ненавидел торгашей, стремившихся за гроши выудить у окончательно растерявшихся эмигрантов последнее добро.

Он подозвал пробегавшего кельнера.

— Алло! Рюмку коньяку!

Кельнер недоверчиво посмотрел на него и подошел к столику.

— Вы спрашиваете адвоката? Их здесь сегодня двое. Вон там в углу сидит адвокат Зильбер из Верховного суда земли Бранденбург. Консультация — один шиллинг. За круглым столиком у входа — земельный советник юстиции Эпштайн из Мюнхена. Консультация — пятьдесят грошей. Между нами говоря, Зильбер будет получше.

— Не надо мне никакого адвоката, я попросил коньяк, — сказал Штайнер.

Кельнер приложил ладонь к уху.

— Я вас правильно понял? Вам коньяк?

— Да. Есть такой напиток. И он тем лучше, чем побольше рюмка.

— Слушаюсь. Простите, я немного туговат на ухо. А потом, знаете ли, как-то уже отвык. Здесь спрашивают почти исключительно кофе.

— Хорошо. Тогда принесите коньяк в кофейной чашке.

Кельнер принес коньяк, но не отошел от столика.

— В чем дело? — спросил Штайнер. — Хотите посмотреть, как я пью?

— Положено платить вперед. У нас иначе нельзя. А то совсем обанкротимся.

— Ах так! Что ж, это справедливо!

Штайнер заплатил.

— Слишком много, — сказал кельнер.

— Все, что слишком много, — ваши чаевые.

— Чаевые? — Кельнер произнес это слово с каким-то особенным наслаждением, словно дегустировал его. — Боже мой! — сказал он растроганно. — Впервые за несколько лет! Очень вам благодарен, сударь! Я снова почувствовал себя человеком!

Через несколько минут в дверях показался русский. Он сразу заметил Штайнера и подсел к нему.

— Черников! А я уже было решил, что вас нет в Вене.

Русский рассмеялся.

— У нас вероятное всегда невероятно. Я разведал все, что вас интересует.

Штайнер быстро выпил коньяк.

— Документы есть?

— Есть. И даже очень хорошие. Лучшие из фальшивок, какие мне приходилось видеть за последние годы.

— Мне необходимо выбраться отсюда! — сказал Штайнер. — Необходимы документы! Лучше фальшивый паспорт и риск попасть на каторгу, чем эта каждодневная морока и бесконечные аресты. Что вам показали?

— Я был в «Алебарде». Именно там собираются эти люди. Те же, что и семь лет назад. На них можно положиться, они по-своему надежны. Правда, самый дешевый документ стоит четыреста шиллингов.

— Что за это дают?

— Паспорт умершего австрийца, действительный еще в течение целого года.

— Только одного года? А что потом?

Черников удивленно посмотрел на Штайнера.

— За границей его, быть может, удастся продлить. Или подделать дату умелой рукой.

Штайнер понимающе кивнул.

— Есть еще два паспорта умерших беженцев из Германии. Но те обойдутся по восемьсот шиллингов за штуку. Совершенно фальшивый паспорт стоит не менее полутора тысяч. Но их я бы не стал вам рекомендовать. — Черников стряхнул пепел. — От Лиги наций пока ждать ничего не приходится. А положение тех, кто прибыл сюда нелегально, без документов, и вовсе безнадежно. Нансен, исхлопотавший паспорта для нас, умер.

— Четыреста шиллингов, — сказал Штайнер. — У меня только двадцать пять.

— Можно поторговаться. Думаю, за триста пятьдесят отдадут.

— В сравнении с двадцатью пятью это одно и то же. Но ничего не поделаешь, придется каким-то образом достать деньги. Где находится «Алебарда»?

Русский вынул из кармана листок.

— Вот адрес. Вот имя кельнера, который посредничает в этих делах. Договоритесь с ним, и он вызовет вам этих людей по телефону. Кельнеру полагается дать пять шиллингов.

— Ладно. Подумаю, как взяться за дело. — Штайнер аккуратно сложил бумажку и спрятал ее. — Сердечно благодарю за услугу, Черников!

— Да ну что вы, ей-богу! — Русский протестующе поднял руку. — Люди помогают друг другу, когда это возможно. Ведь сам в любую минуту можешь оказаться в таком же положении.

— Да. — Штайнер встал. — Я снова разыщу вас здесь и доложу результат.

— Хорошо. В этот час я тут бываю частенько. Играю в шахматы с чемпионом Южной Германии. Вот он сидит напротив, курчавый. В нормальное время я никогда бы не удостоился чести играть с таким мастером. — Черников усмехнулся. — Шахматы моя слабость...