Возлюби ближнего!

«Не забудьте посетить наше ателье и запечатлеть свой голос! Лучший подарок родным, друзьям и знакомым! Заказы от организаций не принимаются».

Раннее дождливое утро. Рабочий день еще только-только начался, а в ателье уже первый посетитель.

Вошедший быстро закрывает за собой дверь, пугливо озирается, кивает головой сидящей у конторки приемщице заказов.

Убедившись, что кроме него в помещении никого нет, он закуривает и облегченно вздыхает.

— Предосторожность никогда не мешает, — изрекает посетитель.

— У нас не курят, гражданин! — строго замечает девушка и, видя, как клиент прячет коробку, спрашивает: — Какой операцией интересуетесь? Голос в натуральном виде запечатлеть хотите? Или желаете по линии музыкально-вокального искусства свои способности проявить? Имеется рояль, гитара, балалайка, зурна, аккордеон.

— Лично я никакими такими пустяками не интересуюсь, — отвечает посетитель, расстегивая надетый поверх пальто прозрачный плащ, который делает его похожим на обтянутую целлофаном языковую колбасу. — Мне, гражданка, требуется говорящее письмо… Строго секретное… Адресуется верховному прокурору… так сказать, в собственные уши…

— Дело ваше, — отвечает девушка. — Кому хотите, тому и адресуйте. Вообще-то у нас больше для забавы письма наговаривают — шуточные или на память.

— Ну, знаете ли, — возмущается гражданин, — не для того наука говорящие письма изобрела, чтобы с этим делом шутки шутили… И пришел я сюда по причине крайней необходимости, поскольку обыкновенные письменные жалобы, увы, необходимого действия теперь не оказывают. Пробовал. Штук пятьдесят, если не больше, за этот год послал. А толку — никакого. Даже не реагируют. Вот я и решил теперь на говорящую жалобу переключиться. Как-никак, а собственноручный крик истерзанной души в натуральном виде… Тут уж обязательно до конца выслушать придется. К тому же человек я прогрессивный и от века отставать не желаю.

— Сюда становитесь, пожалуйста, — командует девушка. — Вот так… говорите обыкновенно… А то у нас некоторые клиенты стараются не своим голосом говорить.

Гражданин тяжело вздыхает, потом достает из бокового кармана мелко исписанный лист бумаги, надевает очки и выжидательно смотрит на девушку.

— А ничего, что я с выражением буду читать? — косясь на микрофон, спрашивает посетитель. — Выдержит?

— Вполне.

— Тогда мне разгон нужен, без движения у меня ничего не получится.

— Ладно, двигайтесь, — разрешает девушка, — только очень далеко от микрофона не удаляйтесь. Готовы?

— Готов, — страдальчески закатывая глаза, тихо произносит гражданин и начинает читать свое письмо в микрофон бабьим плаксивым голосом:

— «Уважаемый гражданин верховный прокурор! В тот момент, когда вы слушаете мое говорящее письмо, я лично уже не говорю. Меня уже нет, поскольку я стал жертвой собственной принципиальности и погиб от руки пережитка капитализма, проживающего в доме номер три по Демидову переулку, под маской квартуполномоченного, в качестве гражданина Федосеева Александра Андреевича.

Это он во всем виноват, гражданин прокурор! Это он осуществил свой преступно-коварный план, неоднократно заявляя, что отомстит мне за якобы причиненные ему тяжелые моральные страдания на общую сумму два рубля девяносто четыре копейки, по счету за пользование газом, грозясь при этом физически меня уничтожить на базе ремонта квартирной канализации.

А за что было меня уничтожать? Что я такое сделал?

Я честный человек и с малых лет страдал облысением на нервной почве, и болею все последние пятнадцать лет, не щадя своих сил и здоровья. А в это самое время гражданин Федосеев систематически преследовал меня и окружал повседневными угрозами.

Видя все это, я неоднократно сигнализировал во многие организации, сигнализируя о своем неблагополучии и требуя привлечь к ответственности гражданина Федосеева.

Но все было напрасно. Никто никаких мер не принял, обзывая меня склочником, сутягой и клеветником. А какой я склочник, если с головы до ног являюсь принципиальным борцом за правду?

Надеюсь, что теперь, когда при попустительстве вышеуказанных организаций, учреждений и частных лиц Федосеев добился своего и свел со мною личные счеты посредством убийства, мой голос наконец будет услышан и я сумею убедиться, что справедливость восторжествовала.

А пока остаюсь в ожидании ответа, известный вам бывший помбух, ныне покойный — Василий Петрович Селиванов».

Последние слова гражданин говорит почти шепотом, часто шмыгает носом и настолько входит в роль, что даже смахивает самую настоящую слезу.

— Вот это розыгрыш! Вот это класс! — восторженно восклицает девушка и, глядя на изумленное лицо гражданина, разражается громким, заливистым смехом. Потом она так же внезапно замолкает и, прикладывая к глазам платок, говорит:

— Уморили вы меня, гражданин!.. Честное слово, уморили. Я уже с «Карнавальной ночи» так не смеялась.