Возлюби ближнего!

К великому сожалению, пословица «хорошая слава на печи лежит, а худая по дорожке бежит» до сих пор не потеряла своей актуальности.

Еще нет-нет (как любят писать наши бескомпромиссные фельетонисты) кое-где, в отдельных случаях, на фоне беспримерных достижений пока встречается и дает о себе знать тенденция замалчивания некоторых положительных фактов за счет чрезмерной популяризации неизжитых пережитков и отнюдь не украшающих наш повседневный быт явлений.

Об ином человеке только и узнаешь что-нибудь приятное разве что из характеристики, выданной для предъявления в суд, или — из некролога.

А если человек действительно чем-нибудь замечательный, ничего подсудного не совершал, а до некролога ему еще жить да жить, тогда что делать?

Тут еще, надо сказать, немалое значение имеет везение и невезение.

Дурная весть и без телетайпа станет известной чуть ли не мгновенно, а вот о случае добром и радостном, может получиться, узнают люди очень даже нескоро, а то и совсем никогда.

Номер газеты, где сообщалось о Гарри Курлыкине, прочли даже те, кто никогда газет вообще не читает, а вот поправку, данную редакцией в той же газете, почти никто не заметил.

Когда же Василий Георгиевич пришел с работы, квартирные соседи, считая его по-прежнему вруном и самозванцем, встретили его молча, небрежным кивком головы отвечали на его сердечное «добрый вечер» и так же, не проронив ни слова, растеклись по своим комнатам.

Но что соседи! Даже его чувствительная жена, столь болезненно отреагировавшая на заметку в «Дымской жизни», не проявила никакой радости.

— Ты сегодня читала газету? — спросил жену Василий Георгиевич.

— Хватит с меня этой газеты, — болезненно улыбаясь, тихо проговорила Агния Прохоровна. — Наверное, опять какая-нибудь неприятность?

Только позже выяснилось, что в этот день газета «Дымская жизнь» впервые за много лет не была доставлена в эту квартиру.

Новый почтальон по ошибке опустил газету не в тот ящик, и опровержения так никто и не прочел.

Ну что ж, пришлось самому Василию Георгиевичу пересказать жене содержание заметки. А когда он дошел до того места, где упоминается его имя, Агния Прохоровна заплакала счастливыми слезами, вышла в коридор и громогласно заявила, что она никогда не сомневалась в благородстве своего супруга.

— Гордитесь! — выкрикивала уже окрепшим голосом Агния Прохоровна. — Это же герой! Мы все должны гордиться им! Все до одного!

Вскоре родитель близнецов, раскачивающихся в своем многосемейном кабриолете, появился в коридоре, и его мигом откомандировали на почту достать номер газеты.

Все остальное проходило уже без Василия Георгиевича. После окончания своей основной работы он получил на обувной фабрике новую модель ботинок.

Когда же он вернулся домой, его обдало ароматом сразу трех пирогов: с капустой, с черникой и яблочной ватрушки.

Обеденный стол был накрыт на пятнадцать персон. И среди этих персон на почетном месте восседала Елизавета Антоновна Балановская со своим мужем.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Похожая на цыганку, стройная, черноглазая и грациозная Регина понравилась руководству ансамбля, и ее зачислили в штат на должность солистки.

Кроме нескольких песен на цыганские темы и коллективного цыганского танца, ничего цыганского в ансамбле не было. Не было также и самих цыган, если не считать старика гитариста. Он почему-то пел и разговаривал только на языке эсперанто. Но зато более ярких, цветастых и по-настоящему цыганских костюмов не носили даже самые коренные цыгане.

В клубе, где ансамбль подолгу готовил свои программы, висела стенгазета под зовущим энергично-ритмичным названием: «Бейте в бубны!»

Почти все опубликованные материалы были посвящены одному, очевидно наиболее вопиющему вопросу, сформулированному так: «Мы не хотим кочевать».

Речь здесь шла о преимуществах оседлой жизни и необходимости постройки собственного стационара. При этом ссылались на удачный опыт стационарной работы известного цыганского коллектива.

«Время таборов прошло, — писал один из корреспондентов, — у многих дети, их надо учить, кроме этого — по данным месткома — среди ансамблистов непомерно выросло число радикулитчиков, а если еще прибавить количество артистов, занимающихся в вечерних и заочных учебных заведениях, то выходит, что частые разъезды приносят большой вред».

Ознакомившись со стенгазетой, Регина хотя и не возражала против таборного кочевья, тем не менее обрадовалась, что часто кочевать не придется и она сможет лучше устроить свою стационарную жизнь с Кореньевым. Они даже решили пойти в загс, как только «двинутся тетины дела». Но из Москвы вернулся Гарри, и все пришлось обдумывать наново.