Возлюбленная герцога

Эван словно взбесился, с яростным ревом блокировал удар, схватил орудие одной сильной рукой, а другой дважды засадил кулаком мерзавцу в физиономию.

– Никто не смеет прикоснуться к ней, – заявил он на третьем ударе.

А на четвертом:

– Никто не смеет вторгаться на эту территорию. – Он поднял громилу за воротник. – Ты меня понял?

Кивок.

– Кто тебя послал?

– Без понятия. Нам просто велели разнести это гнездышко в щепки.

Эвана охватило бессильное раздражение.

– Гребаные наемные собаки. Возвращайся обратно в сточную канаву, из которой выполз, и скажи тому, кто тебя нанял: это место находится под защитой герцога Марвика. Понял?

– Д-да.

– Отлично.

Он размахнулся, собираясь нанести еще один удар, но Грейс, остановив его легким прикосновением, взглянула на громилу:

– Вы та же самая банда, что напала на Мэгги О’Тьемен?

Налитые кровью глаза мерзавца забегали, и раздражение Эвана усилилось.

– Лучше скажи правду, братец. – В его речи стал явственно слышен Гарден. – Если соврешь, пожалеешь.

Глаза громилы расширились.

– Да. Это были мы.

– И на Сетчелл?

Эван взглянул на нее. «Что ей известно?»

– Ага.

– Как тебя зовут?

Он поколебался, и Эван тряхнул парня, как куклу.

– Майки.

– Я никогда не забываю лиц, Майки. Держись подальше от Гардена. Если наши дорожки опять пересекутся, пожалеешь.

Тот кивнул со страхом и благодарностью во взгляде.

Грейс обвела рукой комнату, где воительницы дома номер 72 по Шелтон-стрит уже нейтрализовали нападавших.

– Забирай своих парней и валите к чертям с моей территории.

Он повиновался мгновенно, поняв обостренным чутьем наемника, что сила не на его стороне. Грейс внимательно следила за тем, как головорезы уходили и выглядели при этом далеко не лучшим образом.

И только потом повернулась к Эвану.

– Ты сделал мне предложение.

– Сделал, – признал он.

– Ты сделал мне предложение в самый разгар побоища.

– Мы никогда не придерживались условностей, – сказал он с улыбкой.

Она не разделяла его веселья.

– Ну что, мне сделать это снова, раз уж заварушка закончилась и мы победили?

– Нет, – мгновенно ответила она.

Эван посмотрел на нее с удивлением.

– Грейс… – начал он.

– Далия, – поправила она.

– Что?

– Здесь я не Грейс. Я Далия.

Атмосфера между ними сгустилась, и Эвана это насторожило.

– А я-то думал, что именно сейчас ты истинная, подлинная Грейс.

– Потому что ты предложил мне выйти за тебя замуж?

– Именно.

– Потому что ты хочешь сделать меня герцогиней.

– Да. – Он хотел этого сильнее, чем мог выразить. Сильнее, чем вообще когда-нибудь чего-нибудь хотел. – Да. Господи, да. Это то, что я могу сделать, – ты станешь моей герцогиней, а эта территория останется неприкосновенной. Она всегда будет твоей. Хочу, чтобы тебе здесь ничто не угрожало. И твоим служащим тоже.

– Им и не угрожает. Нам не угрожает.

– Сейчас да. Но я могу сделать ее безопасной. Думаешь, этих громил наняли в Мейфэре? Мужчины, не желающие, чтобы женщины получили свободу?

– Да, думаю, – сказала она.

– Так позволь мне все исправить. – Он потянулся к ней, но она отступила назад, а не шагнула к нему. – Мы используем мое влияние, чтобы побеждать. Ты выйдешь за меня, и это место станет неприкосновенным.

Это начало их будущего. Следующая страница их жизни. Долгой и счастливой. Но, видимо, что-то пошло не так.

– Ты не всесилен, герцог. – Он с трудом удержался, чтобы не поморщиться; она не использовала этот титул уже несколько недель. – Эту угрозу можно уничтожить только снизу, а не сверху. Ее остановлю я, а не ты.

– Так почему ее не остановить нам? Вместе?

Пауза. Затем она повторила:

– Вместе.

– Да, – сказал он, и в этот миг отдал бы все свое состояние, лишь бы понять, о чем она думает. – Вместе.

Грейс долгую минуту молча смотрела на него, и в ее взгляде появилось нечто, что он узнал сразу. Он видел это в ее взгляде давным-давно – двадцать лет назад.

Разочарование.

А затем она негромко произнесла:

– Ты все это подстроил.

Ирония, разумеется, заключалась в том, что это был единственный раз, когда Грейс вообще задумалась о замужестве, даже мечтала она о браке с ним.

О браке с мальчиком, которого любила целую жизнь назад, который строил планы, как стать герцогом, ставил своей целью возвращение в Лондон, триумфальное и победное, чтобы изменить мир, из которого он вышел.

И еще он предполагал, что она станет его герцогиней и будет менять мир вместе с ним.

Но она больше не девочка двенадцати лет, или тринадцати, или четырнадцати. Она больше не пятнадцатилетняя девчонка, дрожащая от холода на улице и мечтающая, что он к ней вернется.

Она взрослая женщина, сумевшая без всяких титулов и привилегий спасти этот мир и саму себя. Она сама добилась могущества. Создала империю из ничего. И когда возникает угроза, она сражается. И непременно побеждает.

Разве он только что в этом не убедился?

А теперь он предлагает ей титул, как будто это награда за все ее лишения. Как будто это не то, что разрушало их мир там, где появлялся он.

Да еще это слово – «вместе».

Это же слово произнесла герцогиня Тревескан сегодня вечером, когда пришла в восторг, увидев Грейс и Эвана. «Вместе».

Грейс пристально посмотрела на него.