Возлюбленная герцога

Когда она все же открыла глаза, на лице ее появилась мечтательная улыбка, исполненная самоуверенной гордости. Мало что нравилось ему в жизни больше, чем вид собственной жены, испытывающей удовольствие.

Она засмеялась.

– Ты похож на кота в мусорке возле рыбной лавки.

Эван отпрянул, услышав такое сравнение.

– Если не ошибаюсь, в пословице кошка наелась сливок?

Грейс отмахнулась.

– Ты когда-нибудь видел, какая самодовольная морда у кота, стащившего кусок рыбы? Что скажешь, муж мой?

Он снова притянул ее к себе и поцеловал так, что она обмякла в его объятиях, прижался лбом к ее лбу и прошептал:

– Скажи еще раз.

В прекрасных карих глазах вспыхнули искорки удовольствия, а свет заходящего солнца превратил их в пламя.

– Муж мой.

Они поженились всего через несколько недель после пожара в Бергси-Хаусе, в церкви Святого Павла в Ковент-Гардене, где тридцать лет назад крестили Эвана. Такой пустяк, как подложная запись о крещении, не мог помешать Бесперчаточникам устроить венчание и последующее празднование. А потом мистер и миссис Эван Кондри (имя по его выбору) прошлись по улицам Ковент-Гардена, как король и королева. Грейс показала Эвану каждый уголок мира, где он родился, а она обрела себя.

Герцогство после пожара вернулось короне, планы старого аристократа на продолжение рода окончательно рухнули. Земли и арендаторы в Эссексе по-прежнему процветают, а прислугу в Мейфэре расхватали бесчисленные аристократические дома, хозяйки которых все до одной были членами некоего клуба в Ковент-Гардене.

Должным образом решив все вопросы, Эван больше никогда не вспоминал о своем титуле, будучи слишком занят работой, любовью и будущим.

Дом номер 72 по Шелтон-стрит был восстановлен, клиентура нарастала одновременно с пространством. Эван и Грейс теперь жили в красивом доме недалеко от Друри-лейн, соединенном с остальными домами Бесперчаточников общей крышей. Их дочери росли на солнце и в тени Ковент-Гардена, окруженные усердно работавшими мужчинами, умными женщинами и миром, ради улучшения которого их родители трудились каждый день.

– Я никогда не устану слышать это слово из твоих уст, – произнес он, крепко прижал жену к себе и чмокнул в висок.

– Ты рискуешь пропустить праздник, муж мой, – сказала она, когда они вернулись к краю крыши и посмотрели вниз, на рыночную площадь Ковент-Гардена, где уличные зазывалы и лоточники сменились музыкантами, торговцами пирожками и пожирателем огня, который показался Эвану очень знакомым. Они смотрели, как Фелисити с Девоном бешено кружились в пляске под громкую музыку уличной скрипки, все быстрее и быстрее, пока окончательно не выбились из сил.

– Я его не пропускаю. Просто решил немножко посмотреть с высоты, прежде чем спуститься.

После целого дня, проведенного в спорах о новом водопроводе и планах строительства нового жилья для рабочих из Трущоб, он поднялся сюда, чтобы понаблюдать, как заходящее солнце окрашивает крыши в золотистый цвет и заливает золотом рынок.

И да, он поднялся сюда, чтобы посмотреть на свою жену, королеву Гардена.

– Знаю, – отозвалась она. – Я наблюдала за тобой.

– Да? – удивился он.

– Сложно не заметить такого красивого созерцателя.

Он широко улыбнулся и снова крепко прижал ее к себе.

– Я вижу, девочки счастливы.

В дальнем углу площади, под фонарем, который зажгли, когда дневной свет начал угасать, вокруг Уита и Хэтти столпились шесть девочек-кузин. Хелена Девона и Фелисити и ее младшая сестра Роуз, обе умны, как мать, и хитры, как отец; дочь Хэтти и Уита, блестящая умница София, которая в свои девять лет уже способна была управлять корабельным бизнесом; а вместе с ними три девочки с огненно-рыжими волосами – семи, пяти и четырех лет – с буйными кудрями, как у матери, и янтарными глазами, как у отца.

– Уит целый день раздает сласти, – сказала Грейс. – Лимонное драже, малиновое драже, клубничное… можно подумать, у него бездонные карманы.

– Хэтти приносит их упаковками, – отозвался Эван.

– Она его балует.

Эван взглянул на жену.

– Он этого заслуживает.

Она усмехнулась.

– Я бы сказала, мы все этого заслуживаем. – Она помолчала, потом склонила голову набок и хитро поинтересовалась: – А я могу предложить тебе что-нибудь сладенькое, муж мой?

Его обдало жаром.

– У меня на этот счет имеются кое-какие идеи.

Он опять прильнул к ее губам в долгом, крепком поцелуе.

– Признаюсь, я чувствую себя избалованным каждый день, который провожу с тобой и девочками. Чувствую себя избалованным каждый день, когда стою тут со своими братьями. Чувствую себя избалованным каждую ночь, когда возвращаюсь домой, к тебе.

Она чуть приподнялась на цыпочки, чтобы чмокнуть его в заросшую щетиной щеку, а Эван добавил:

– Иногда ощущение избалованности заставляет меня задуматься, а настоящее ли все это.

– Ну, спустись вниз и убедись, – сказала Грейс, взяв мужа за руку и увлекая его за собой. – Посмейся со мной, потанцуй со мной, потрать кучу налички, и пусть шулеры обдерут тебя, как липку, Дьявол предложит помериться силой, а Зверь убедит купить девочкам собаку.

– Никаких собак, – твердо произнес он.

Его великолепная жена широко улыбнулась.