Возлюбленная герцога

Тяжелая стальная рука обхватила ее за талию, и Грейс завизжала, пытаясь вывернуться. Уит.

– Отвали от меня к чертям! – орала она, пока он оттаскивал ее назад.

– Стой, – прорычал он.

Ее захлестнули отчаяние и досада, жаркие и яростные, и она начала вырываться из хватки брата еще сильнее, стремясь высвободиться. Добраться до Эвана.

Затем повернулась, уже сжав кулак, уже замахнувшись, и ударила его прямо в нос с такой силой, что голова Уита откинулась назад.

– Господи! – охнул он… А она ударила во второй раз.

– Грейс! Стоп! – закричал Девон, перехватывая ее.

– Я должна добраться до него! – пронзительно кричала она, вырываясь из его хватки. – Я и тебе врежу!

Но Девон был сильнее, чем казалось.

– Я выдержу, – сказал он ей на ухо. – Ради тебя я и не такое терпел, Грейс. И все мы.

Она повернулась, замахиваясь для очередного удара, но Девон уже был к этому готов. Он перехватил ее кулак своей тяжелой ручищей.

– Грейс, – произнес он спокойным, ровным голосом, словно они находились где угодно, только не здесь, не на фамильных землях его отца, где все они прошли через ад.

– Грейс, – повторил Уит из-за плеча Девона, снова с ними поравнявшись. Из носа у него шла кровь, на лице в красно-золотистых отсветах пламени отражалась тревога.

Тревога на лицах обоих братьев.

Именно эта тревога и участливость братьев ее образумили.

– Он внутри.

– Ты этого не знаешь, – сказал Девон.

Грейс посмотрела на него.

– Знаю, – произнесла она и перевела взгляд на Уита. – Он внутри, и он там один, и я должна до него добраться.

Да будь она проклята, если позволит этой обители зла заполучить его!

Сейчас, когда они проделали такой путь.

– Пожалуйста, – прошептала она.

– Мы дали зарок много лет назад, – мягко произнес Девон. – Пообещали ему, что сбережем тебя. Мы не можем отдать тебя огненной стихии.

– А сколько раз он входил в огонь ради нас? – выкрикнула она. – Сколько раз делал это здесь? Той ночью, целую жизнь назад, он заставил нас покинуть этот дом… и с тех пор жил в огне.

– Грейс…

Мгновение тишины, а затем, как подарок, Уит что-то согласно буркнул.

Грейс уцепилась за этот звук.

– Пожалуйста. Я бы знала, – прошептала она ему. – Я бы поняла, если бы он погиб.

В его глазах вспыхнуло понимание. Знание, которое приходит только к тому, кто и сам переживал муки, которые сейчас испытывала она.

– Я тебе верю.

Хватка Девона чуть ослабла.

«Ошибка».

Грейс мгновенно вывернулась и побежала. Громоподобное ругательство брата раскололо темноту, когда она помчалась к дому, к языкам пламени. К мужчине, которого любила.

И он был там. Дверь особняка распахнулась, и он был там, в рубашке, высокий, великолепный и живой, обрамленный бушующим позади огнем, как ни один герцог, виденный ею раньше.

Он жив.

Грейс резко остановилась, увидев его, вспоминая их последний разговор. Его признание. Нет. Не признание.

Он назвал это битвой.

Его последней битвой за нее.

Предпоследней.

Потому что когда она его оттолкнула, он сделал окончательный выбор. Нанес финальный удар. И сделал это безупречно. Он приехал сюда и предал огню место, которое все они так ненавидели.

– Безумец, мать его, – негромко произнес Девон. – Он это сделал.

Этот безумный, прекрасный человек сжег дотла их прошлое.

Ради их будущего.

Она бежала, стремительно приближаясь к нему, как вдруг ночь распорол страшный треск. Он поднял голову на звук, а Грейс уже поняла, что сейчас произойдет.

«Нет!»

Она выкрикивала его имя, стремглав мчалась к дому, братья едва не наступали ей на пятки, и в этот миг из верхнего окна вылетела рама, и Эвана поглотил огонь.

Нет. Она не отдаст его прошлому.

Он принадлежит ей.

И, словно по ее воле, языки пламени расступились, и Эван снова оказался перед ними, он шел сквозь огонь, высокий и красивый, испачканный сажей и пеплом, а позади него пылал, как в аду, Бергси-Хаус.

И шел он прямиком к ней.

Она кинулась к нему, бросилась ему в объятия, и он подхватил ее и начал целовать, крепко, чувственно, а потом все же отодвинулся и посмотрел ей в глаза.

– Что ты здесь делаешь?

– Я приехала за тобой. Приехала сказать, что люблю тебя. Приехала сказать, что ты мой и я больше никогда тебя не отпущу.

Он снова ее поцеловал, сладко, нежно, и сердца их отчаянно заколотились. Потом уткнулся лбом в ее лоб и сказал:

– А я тебе это позволю.

От этих восхитительных слов, от блаженства, которое они сулили, ее охватило искреннее удовольствие. «Навсегда».

– Но что же ты наделал?

– То, что должен был сделать много лет назад, – ответил он. – Следовало сжечь эту обитель зла еще много лет назад. Она грозила уничтожить нас каждый день, что мы прожили здесь. И грозила уничтожить меня каждый день после того, как вы ушли. – Он снова поцеловал Грейс, и она ощутила на губах его мучительное сожаление.

– Она тебя не поглотила, – сказала Грейс. – Она сделала тебя гораздо сильнее.

– Нет. Это ты сделала меня сильнее. Достаточно сильным, чтобы освободить нас. Достаточно сильным, чтобы оставить прошлое позади и построить новое будущее. С тобой. В Гардене. Если ты согласна.

«Всегда».