Возлюбленная колдуна

— Хорошо, — он бросил снежок, едва взмахнув рукой.

У Лауры перехватило дыхание, кода мягкий снежок ударил ее в грудь, плеснув снегом в лицо.

— Что ты делаешь, ты… ты…

— Варвар?

— Да! — крикнула она, стряхивая снег, прилипший к изумрудно-зеленой шерсти пальто.

— Я предлагаю тебе защищаться. — Он набрал в горсть снега. — Сейчас я кину еще один!

— Джентльмен никогда не…

— Я предупреждал тебя! — И Коннор подбросил снежок. Блестящий серебристый шарик по дуге опустился на ее зеленую бархатную шапочку, преломив черные страусовые перья и осыпав снегом ее плечи.

Лаура взвизгнула.

— Как ты смеешь!

— Я смею, я варвар! — И он нагнулся за новым снежком.

Она откинула с глаз сломанное страусовое перо.

— Сейчас же прекрати!

— Он не такой мокрый, как мне бы хотелось, — заметил Коннор, лепя снежок. — Самые лучшие снежки получаются из тяжелого, влажного снега.

Лаура огляделась, надеясь, что никто не видит этот спектакль. Парк был пуст.

— Но и этот снег сойдет! — Коннор бросил снежок, попав ей в бедро. Что-то хрустнуло внутри нее: лед, защищавший ее самообладание, дал трещину.

— Немедленно прекрати!

— Слепи снежок и брось в меня.

— Я сейчас тебя задушу! Коннор разразился густым, раскатистым смехом, как человек, который любит смеяться.

— Попробуй — вот я! — крикнул он, вытягивая в стороны руки.

— 0-о-х! — Она схватила пригоршню снега и швырнула в него. Снежные крупинки взметнулись облаком алмазной пыли.

— Слепи снежок! — посоветовал он, скатывая аккуратный снежный шарик.

— Я не собираюсь вступать в… — Снежок ударил Лауру в плечо, раскалывая лед внутри нее. — Ах ты… — Она схватила горсть снега, слепила снежок и швырнула прямо ему в лицо.

— Неплохая попытка! — усмехнулся Коннор.

«Сейчас я покажу этому наглецу!» — думала Лаура, вылепив отличный большой снежок. Когда она обернулась, Коннор попал ей в руку точно нацеленным броском.

— Негодяй! — крикнула она, запуская в него свой снаряд. Снежок ударил его в грудь, окатив фонтаном снежных хлопьев.

— Отличный выстрел! — похвалил Коннор, вытирая снег с подбородка.

Лаура рассмеялась и затанцевала на цыпочках.

— Получилось!

Очередной снежок попал ей в грудь, осыпав ее лицо холодными хлопьями.

— Ах ты… подлец! — Она слепила снежок и побежала за ним, чтобы прицелиться поточнее.

Коннор отступал от нее, сотрясая морозный воздух своим смехом, пока ее снежок не угодил ему точно в лицо. Он заморгал, счищая снег, попавший на густые ресницы.

Лаура засмеялась чистым, звенящим смехом, который поднимался из родника, скрытого где-то глубоко внутри нее. Прошло много-много времени с тех пор, как она в последний раз чувствовала такую свободу.

Воздух сотрясло глухое рычание. Она успела только взвизгнуть, когда Коннор бросился на нее. Он обхватил ее руками вокруг пояса и повалился вместе с ней в сугроб. Снег, взлетевший в воздух серебристыми тучами, оседал им на головы.

— Викинг! — смеялась она, упираясь ему в плечи и отталкивая его от себя.

— Чаровница, — отвечал он, улыбаясь ей. Над ними плыли снежинки, сверкая на солнце и осыпая его волосы алмазами, серебря его черные брови, целуя его улыбающиеся губы. Лаура неподвижно лежала под ним, внезапно ощутив тепло его тела, прижимавшегося к ней.

Едва слышный внутренний голос кричал ей: так нельзя! Нельзя быть так близко к нему! Это неприлично. Нет, это опасно. Чересчур опасно. И все же она не могла найти слов, чтобы приказать ему оставить ее в покое. Она столько времени провела одна, и с ней был Коннор, только Коннор.

— У тебя такой чудесный смех, — сказал он и смахнул снег с ее щеки, прикасаясь холодной и гладкой черной перчаткой к ее коже, и ей ужасно захотелось ощутить тепло его пальцев. — Ты должна чаще дарить его другим людям.

Снежинки таяли на его смеющихся губах, и прозрачные капли падали на ее губы, теплые от его поцелуя. Она помнила, каким было прикосновение его губ: крепким, нежным и бесконечно соблазнительным. Неужели он целовал ее только вчера? Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как его губы прижались к ней.

Она высунула язык изо рта, ловя и пробуя снег на вкус. Коннор шумно вдохнул воздух.

Густые черные ресницы опустились — он посмотрел на ее губы. Лаура знала, о чем он думает. Он хотел поцеловать ее. И он поцелует ее, если его не остановить. Она должна остановить его, думала Лаура, глядя, как его губы приближаются к ней. О Боже, да, она должна остановить его!

— Лаура! — прошептал он, прикасаясь к ней губами. — Моя прекрасная Лаура!

Его дыхание согревало ее окоченевшую щеку. Он целовал ее, медленно прижимаясь своими губами к ее губам. «Нужно остановить его! Нельзя позволять ему такие вольности!» Но когда Лаура попыталась оттолкнуть его, ее пальцы ухватились за его широкие плечи, пытаясь крепче прижиматься к нему.

Он был как лето, пришедшее в мир вечной зимы. Он был как все улыбки, какие она видела в жизни, смех, который она когда-либо слышала, все надежды и все мечты. И она хотела его тепла, его улыбки, его смеха.