Возлюбленная Лунного Ветра (СИ)

Остальные четверо устремились за мной.

Я направил Хоруна сквозь пламя. Фениксы быстро проскочили следом, а потом раздался крик. Резкий, пронизывающий насквозь. Адский огонь взмыл ввысь до самого неба и поглотил Бриота. Он корчился, извиваясь в пламени, и я с горечью смотрел, как он догорает и рассыпается пеплом. Остальные фениксы тоже смотрели — с горем на своего брата, с молчаливым осуждением — на меня. Я ощущал, как тело Хоруна дрожит подо мной, клокоча от гнева и сжал коленями его бока. Он старший, остальные последуют за ним.

— Огонь взял свою жертву, Хорун, — прошептал я, зная, что феникс слышит, — ничего не исправить. Нельзя, чтобы вы разлетелись. Вы будете слепы без меня.

Во владениях тёмного тирана фениксы могли видеть лишь моими глазами, и вела их моя магия, пока они держались рядом.

— Ну же, друг, — я потрепал Хоруна по шее

Хорун бросил негромкий клич, и фениксы слетелись, плотно прижимаясь друг к дружке.

— Вперёд, — крикнул я, направляя их к замку Валлиара.

Фениксы полетели над деревней, а я на мгновение обернулся, и увидел, как Бриот возродился из пепла и устремился ввысь, размахивая пылающими крыльями. Алый феникс. Ему уже никогда не вернуться обратно…

Едва мы достигли замка, я услышал неистовый топот адских псов. Они учуяли фениксов, поэтому каждая секунда была дорога.

— Валлиар! — закричал я, что было мочи.

Я видел, как его стража носится подо мной, лихорадочно размахивая сариссами и факелами с зелёным огнём. Хорун издал каркающий звук, сжался и выпустил струю белого пламени. Сухие кустарники вспыхнули, подхватывая колдовство очищающего пламени. Стражники в золотых одеждах стали падать один за другим, хватаясь за головы.

И, наконец, из замка выбежал Валлиар, волоча Рейну за локоть. Лицо его было злым и растерянным. Кажется, он начал понимать, что я задумал. Тем более, что воздух вокруг становился горячим от дыхания приближающихся адских псов.

— Белым фениксам не место на моей земле, — проревел он, — Лаорту хорошо известно, что существа из его мира не должны пересекать границу. И если ты пошёл против него…

— Это не твоя забота, Валлиар, — выкрикнул я, — не забывай, что если я направлю фениксов за Врата, твои милые пёсики помчатся следом. Кто знает, каким они вернутся обратно…

— Ты ведь знаешь, что всех ждёт, если… — прошипел Валлиар. Его распирало от бессилия и злобы. Рейна вдруг завопила, как оглашенная, и повисла в воздухе, болтаясь на его руке.

— Пусти её! Иначе мне станет всё равно, — пообещал я.

Валлиар со злостью отшвырнул её в сторону. Рейна упала на колени, но поднялась, поддерживая локоть. Затем повернулась и плюнула Валлиару под ноги. Я не стал дожидаться, проглотит ли тёмный тиран оскорбление или нет, и сделал знак Фарио, чтобы он подхватил её лапами и унёс подальше.

Феникс справился быстро. А главное — вовремя. В сад как раз ворвались адские псы. Они бесились, раскидывая стражу, разрывая несчастных воинов, и подпрыгивали под самые облака, норовя схватить феникса.

Легенды гласят, будто адский пёс, вкусивший крови белого феникса, сможет покинуть ад и жить на свободе, как прочее зверьё. Не знаю, насколько это правда. Но жертвовать драгоценными птицами не собирался.

Мы взмыли под самый свод преисподней и полетели через Холмы Неприкаянных. Там заканчивались владения Валлиара. Рейна сидела на спине Фарио, плотно обхватив его ногами, и протягивала мне здоровую руку. Ветер трепал её золотистые волосы, а васильковые глаза горели от восторга.

Да, моя дорогая княжна, полёт на белом фениксе незабываем, особенно, если летишь впервые. Все дурные мысли и страхи уносятся прочь.

Очень скоро я заметил, что Рейна машет мне второй рукой, уже исцелённой фениксом, и радостно визжит, когда Фарио подбрасывает её в воздухе и ловит могучими крыльями. Значит, понравилась…

Надо будет задать ему трёпку…

Глава 29

Адис

— Мы в безопасности? — первое, что спросила Рейна, едва мы перелетели холмы и опустились на берегу сумрачной реки. Я кивнул и спрыгнул со спины Хоруна.

Фарио любезно позволил Рейне скатиться со своего крыла, как с ледяной горки. Гадкая девчонка даже взвизгнула от восторга. Мне захотелось отшлёпать её, но я сдержался и отвернулся к реке.

Если честно, никогда не понимал, отчего её называют сумеречной. По-моему, она прекрасна. Возле самого берега вода казалась лазурной, даже немного светилась от фосфора, который выделяли водоросли, растущие на дне. Лишь в середине становилась тёмно-зелёной.

Да, не каждому дано её пересечь. Но всё же, глядя, как невысокие гребни волн пузырятся, переливаясь под розоватыми облаками всеми оттенками радуги, я чувствовал умиротворение.