Возлюбленная Немезида

— Я, между прочим, тоже владею приемами самозащиты, — заявила она, изумляясь собственному поведению: ей следовало бы поблагодарить Джекоба, а она хамит.

— Не сомневаюсь, — отозвался Джекоб с удивительной лаской в голосе. — Убежден, ты без труда вышибла бы мозги этому подонку. — На его лице отразилось искреннее раскаяние, придавшее чертам еще больше обаяния, отчего у Флоренс тревожно застучало в висках. — Это я отвлек твое внимание. Ты была расстроена, рассержена на меня, и по праву. А этот негодяй, должно быть, заметил, что ты не в себе, и воспользовался твоим замешательством.

Флоренс не верила своим ушам. Джекоб, которого она знала десять лет назад, и не подумал бы брать на себя ответственность за неприятное происшествие, даже если бы оно и в самом деле произошло по его вине. И этот новый, изменившийся Джекоб явился для нее не меньшим потрясением, чем недавний инцидент с ограблением. Пожалуй, даже более сильным. Она страстно желала, чтобы он не сидел так близко к ней. И не потому, что его близость была ей неприятна. Напротив. Она просто опасалась, что сама бросится ему на шею.

— Как я попала сюда? Помню только, что у меня закружилась голова, а потом словно в пустоту провалилась, — объяснила она, стараясь не терять ясность мысли. Джекоб, казалось, с каждой секундой надвигался на нее, хотя она знала, что он ни на дюйм не сдвинулся со своего места.

— Я подхватил тебя и перенес на скамейку, а потом один из прохожих поймал для нас такси. И, как я уже говорил, до моей квартиры ехать было ближе.

— Гм… понятно, — пробормотала Флоренс. На самом деле она мало что усвоила из его объяснения, поскольку все ее мысли были заняты только тем, о чем она всегда запрещала себе думать.

— Никаких проблем, — сказал Джекоб уже более насмешливым тоном. — Как только окончательно придешь в себя, я вызову такси, и отправишься восвояси. — Флоренс глянула на него: на его губах играла ироничная усмешка. — Я не стану заставлять тебя терпеть мою отвратительную персону дольше, чем это необходимо!

— Не такой уж ты противный, Джекоб, — возразила Флоренс, вновь хватаясь за бокал с бренди, чтобы успокоить нервы. Иначе она выкинет нечто ужасное. — Только немножко. Мне кажется, с годами ты меняешься к лучшему.

— Что ж, спасибо, сестренка. — Джекоб встал с дивана и подошел к подносу, на котором стоял графин с бренди. У Флоренс, огорченной его внезапным удалением, создалось впечатление, что Джекоб напуган не меньше ее. — После такого признания я чувствую себя гораздо лучше. — Он плеснул себе немного алкоголя, повернулся к ней лицом и, прислонившись к серванту, пригубил бокал.

Флоренс не сводила с него глаз. Казалось, они продолжают беседу, но не прибегая к помощи слов. Задают друг другу вопрос за вопросом.

Ты хочешь? Ты согласна? Тебе можно верить? Чего мы ждем? Почему ждали столько лет?

Флоренс чувствовала, как в ней нарастает, копится возбуждение. Оно набухало, как ком, подавляя все центры самоконтроля и уничтожая остатки здравого смысла. Объятая паникой, она вскочила на ноги и огляделась.

— У тебя есть ванная? — спросила она, сознавая всю нелепость своего вопроса. Джекоб, разумеется, тоже это понимал.

— Да. Конечно. Мне следовало бы подумать… Я покажу, — отрывисто и смущенно произнес он, словно опасался тоже сморозить какую-нибудь глупость. Шагнув вперед, он непривычно изящным жестом указал в направлении убежища, которое она искала.

Ванная Джекоба была облицована плиткой в серо-голубых тонах. Один комплект изразцов почти точь-в-точь соответствовал лазурному оттенку его глаз. Заметив это, Флоренс едва не рассмеялась. Неужто он и впрямь столь тщеславен? Очень может быть. Только эгоист вроде Джекоба Тревельяна способен додуматься до того, чтобы оформить декор под цвет собственных глаз.

Флоренс, словно запертая в неволе кошка, крадучись рыскала по ванной, прекрасно сознавая, что занимает свое воображение различными причудами с одной целью — отвлечься. Она тщательно привела себя в порядок — умылась, причесалась, подкрасилась, подтянула колготки, которые чуть сползли, когда она упала. Все. Прятаться больше нельзя.

Фло, прошу тебя, не делай этого! — умоляла она себя, стараясь вспомнить все хорошее, чем наполнено ее уютное упорядоченное существование. У нее прекрасная работа, в которой она уже добилась значительных успехов и пойдет еще дальше; у нее есть Рори, с которым, при желании, она могла бы быть счастливой.

Глядя на себя в огромное зеркало — еще одно подтверждение тщеславия Джекоба, — она провела пальцами по великолепному кокетливому кружеву, украшавшему творение Роуз.

Неужели это ты, Фло, мечтаешь о безумстве? Или это не ты, а какая-то светская красотка в роскошном платье? Ты затеваешь непростительную глупость. О стольком забываешь, стольким пренебрегаешь, столько всего предаешь. Напрочь перечеркиваешь последние десять лет своей жизни.