Возлюбленная телохранителя (ЛП)

Сад — не что иное, как желанное отвлечение. Я прохожу мимо ползучих виноградных лоз и высоких живых изгородей, пробираясь все дальше, как будто могу убежать от собственных мыслей. Когда растительность резко заканчивается, взору открывается необычное сооружение, полностью сделанное из стекла и похожее на теплицу. Это одноэтажное здание обособлено стоит вдалеке, и в окнах виднеется слабое свечение. Меня одолевает любопытство, и я приближаюсь к нему, желая рассмотреть его вблизи, пока до меня не доносится низкий пронзительный звук.

Это стон боли животного.

Отбросив мысли об осторожности, я следую за мучительным звуком, стремясь обнаружить его источник. Небольшое всплывающее предупреждение появляется и исчезает, когда я нажимаю на кнопку слева от входа, и дверь открывается. Внутри так же, как и в саду, что удивляет меня. На полу мягкая трава, а все стены в одной комнате гигантских размеров покрыты растениями. Единственным признаком технологии является светящаяся оранжевая полоса света, встроенная в потолок.

Цветок падает на землю, и я сразу забываю о нем, когда мой взгляд останавливается на волке размером с маленькую лошадь, лежащим в стороне. Его длинная пушистая шерсть белее самого чистого снега, а серебристые глаза светятся в тускло освещенной комнате. Прекрасное создание лежит на боку и смотрит на меня, пока я медленно поднимаю руки ладонями вверх. Он приподнимает голову, когда я подхожу ближе, но так как предупреждающего рычания не слышно, я продолжаю идти.

Когда я нахожусь в футе от него, то медленно опускаюсь на колени, позволяя своему взгляду блуждать по животному. Без медицинского осмотра трудно сказать, что его беспокоит, но выпирающий живот явно намекает на самую явную из теорий.

— Привет, — шепчу я, протягивая одну руку. — Пришло время родов, мамочка? Поэтому ты выглядишь такой несчастной?

Волчица обнюхивает протянутую ладонь, щекоча ее мягким носом, когда мое дыхание останавливается. Теперь, вблизи, становиться ясно, как легко она могла убить меня одним взмахом когтей или укусом острых зубов. Вместо этого она фыркает, и теплый воздух касается меня, заставляя вздохнуть от облегчения. Тихий скулеж повторяется, заставляя сердце сжиматься от боли.

Хотя я уверена, что волчица меня приняла, пальцы все еще слегка дрожат, когда я касаюсь мягкого меха между ушами. Ее шерсть мерцает от моего прикосновения, но волчица не предпринимает никаких действий, просто тяжело дышит. Медленно я провожу пальцами вниз по ее голове и вдоль позвоночника, затем прижимаю ладонь к животу. Легкое движение внутри заставляет меня улыбнуться.

— Там определенно что-то происходит, — говорю я, сохраняя свой голос мягким и спокойным.

Я теряю счет времени, пока сижу и глажу волчицу, чувствуя себя более непринужденно, чем когда-либо с момента похищения. С животными легче общаться, чем с людьми. Они честны в своих намерениях и не разговаривают, что делает их идеальным компаньоном, так как я мало участвую в разговорах. Или, по крайней мере, я этого не делаю, пока мне не станет с кем-то комфортно.

А это случается нечасто.

Тихий хлюпающий звук останавливает мою руку, и я поворачиваю голову в направлении звука. У волчицы отошли воды, о чем свидетельствует скопление жидкости. И затем ее живот сжимается, и все тело напрягается под моей ладонью.

— Ты можешь это сделать, — говорю я ей. — Всего пара толчков, и боль пройдет.

Я спускаюсь ниже, чтобы принять роды, когда появляется маленькая мордочка. Как только щенок наполовину выходит, я помогаю, облегчая ему оставшуюся часть пути. Мать-волчица поднимает голову и смотрит на меня, прежде чем лечь обратно.

Я баюкаю сверток, используя свой плащ, чтобы вытереть щенка размером с небольшую собаку.

— Ты такой большой, красивый мальчик, — воркую я. Во время моих манипуляций он жалобно скулит и начинает шевелиться, его ноздри раздуваются. — Вот твоя мама, — говорю я, кладя ребенка на живот матери, почти теряя хватку, когда он продолжает вырываться. Как только он соприкасается с кожей матери, он расслабляется и утыкается носом в ее сосок.

Еще один щенок, с моей помощью, появляется на свет. На этот раз это девочка. Как и у брата, ее прекрасная меховая шубка серого цвета, она напоминает мне облака прямо перед дождем. И если их мех — облака, то их глаза — серебряные молнии. Жаль, что они сейчас закрыты. Держу пари, они такие же красивые, как и у их матери.

Как раз в тот момент, когда я укладываю сестру рядом с братом, слышится звук открывающейся двери. Недалеко от входа стоит Кейд, в свете ламп видно, как хмурится его лицо и плотно сжимаются губы, а пристальный взгляд на мгновение гипнотизирует меня.

— Что ты здесь делаешь? — его тон резок и заставляет мой позвоночник выпрямиться. — Почему ты не во дворце?

— Я просто пытаюсь помочь, — говорю я, указывая на волчицу. Позади меня ее дыхание учащается, и скулеж становится громче. — У нее схватки.

— Опасно находиться рядом с ней в таком состоянии, — огрызается он. — Ты не знаешь, во что ввязываешься.