Возлюбленная террора

Следует отметить, что разрыв произошел не только из-за Брестского мира. Второй его причиной была политика хлебных реквизиций, продиктованная голодом в городах. Хлебные реквизиции по мнению Спиридоновой, являлись бесспорной причиной для разрыва с большевиками. Кстати, и после того, как левые эсеры вышли из правительства, в крестьянских Советах их влияние по-прежнему было значительным. В некоторых случаях оно даже усилилось: их представительство на V съезде Советов в июле 1918 было более многочисленным, чем на IV съезде…

УБИЙСТВО МИРБАХА

Такого невероятно жаркого лета в Москве давно не помнили. Столбик термометра у Исторического музея в тени поднимался до тридцати четырех. Дождь не приносил облегчения: крупные капли падали и словно бы тут же испарялись в изнуряющей духоте.

К вечеру жара чуть-чуть спадала, но раскаленный воздух остывал медленно, не принося в дома долгожданной прохлады.

Окна в первом этаже здания на углу Воздвиженки и Моховой, где помещалась крестьянская секция ВЦИК партии левых эсеров, были распахнуты, как и во всех остальных домах на улице. Но в отличие от прочих окон эти задернуты занавесками так плотно, что любопытствующий наблюдатель не нашел бы ни единой нескромной щелочки.

Шло заседание ЦК ПЛСР.

В комнате вокруг круглого дубового с гола сидели члены Центрального Комитета партии: Камков, Карелин, Фишман, Трутовский, Черепанов, Саблин, Майоров, Прошьян… Карелин и Прошьян, кроме того, были наркомами Советского правительства: Карелин — наркомом имуществ, Прошьян — почт и телеграфов. Здесь же присутствовали заместитель председателя ВЧК Александрович и чекисты Блюмкин и Андреев.

Вела заседание Мария Спиридонова.

— …Я считаю, что в интересах русской и международной революции необходимо в самый короткий срок положить конец этой «передышке», как ее называют Ленин и компания, — голос Спиридоновой звучал торжественно и отчетливо. — А для этого возможен только один путь — террор.

Наступила тишина. Вот и сказано. Собственно, эта идея давно носилась в воздухе, но последнее слово оставалось за Спиридоновой. Она спокойно оглядела присутствующих и продолжила:

— Необходим целый ряд террористических актов. Они подтолкнут народ к открытой борьбе. Наша задача — начать восстание. Какими силами мы располагаем?

— На нашей стороне отряд Попова, — сказал Александрович. — Приблизительно шестьсот солдат и матросов.

— Это я знаю. Но кроме того, мы договаривались, что вы разработаете проект боевых дружин.

— И это сделано.

— Хорошо, позже вернемся к этому и рассмотрим подробнее. Главное — начать. А крестьянство и рабочий класс нас поддержат. Ведь поддержат, как вы считаете, товарищи?

За всех ответил Борис Камков:

— Думаю, поддержат. Конечно, необходимо провести соответствующую агитацию, К террористическим актам приурочить объявление в газетах, что наша партия берет на себя ответственность за недавние события на Украине.

— Вы имеете в виду агитацию железнодорожных крушений и взрыв арсеналов? — деловито уточнил Карелин.

— Именно.

— Отлично. И кроме того, не забывать о связи с партийцами на местах. Все местные организации нашей партии необходимо призвать к решительным действиям.

— Предлагаю для учета и распределения всех партийных сил организовать специальное бюро.

— Хорошее предложение. Итак, организуем бюро в составе… Конечно, Мария Александровна, кто еще?

— Предлагаю Голубовского и Майорова.

Мария оценивающе посмотрела на предложенных кандидатов и кивнула:

— Я согласна. Голосуем?

Состав был утвержден единогласно.

Илья Майоров, несмотря на свою относительную молодость — ему недавно исполнилось двадцать восемь, — был эсером со стажем, сейчас — членом ЦК ПАСР и автором Закона о социализации земли. В партию Илья вступил десять лет назад, еще будучи студентом. Однако закончить обучение не успел — был арестован и отправлен в ссылку. Майорова, как и Спиридонову, освободила лишь Февральская революция.

С конспиративной квартиры полагалось уходить поодиночке, но так получилось, что Илья Майоров и Мария Спиридонова на этот раз вышли вместе. У подъезда он как-то неловко спросил:

— Вам в какую сторону, Мария Александровна?

— В Леонтьевский переулок. А вам?

— Можно, я вас провожу? — сказал он вместо ответа.

Ну вот, плати за свою известность! И этому хочется лично пообщаться со знаменитой Спиридоновой! А она-то думала, что удастся хоть немного сосредоточиться, обдумать некоторые вещи, предвкушала одинокую прогулку…

Мария пожала плечами, хотела было резко сказать, что это противоречит правилам конспирации, но взглянула на него — и неожиданно для себя согласилась.

Они не торопясь направились в сторону Леонтьевского, где в бывшем особняке графини Уваровой помещались Центральный и Московский комитеты ПЛСР. Некоторое время оба молчали.