Возлюбленная виконта

— Спасибо.

Белла сняла шляпку и легла. Она устала. Но если притвориться спящей, то можно избавиться от опасности нового разговора. Эллиотт свернул плед, она опустила голову на него и закрыла глаза. «Он добр, — подумала она. — И честен. Не успокоится, пока полностью не подчинит меня своей воле».

«Но вы ведь не любите меня». Это возражение, высказанное шепотом, не выходило у него из головы. Конечно, он не любит ее. Джентльмены в браке не рассчитывали на любовь. «Рейф тоже не рассчитывал на любовь». Такие слова вертелись у него на языке, но он не высказал их. Оказался не столь жесток, чтобы напоминать ей об этом в тот миг, когда она глядела на него большими глазами. Почему он раньше не заметил, сколь ясны ее глаза, сколь густы ее темные ресницы?

Если бы дело не было столь серьезным, он рассмеялся бы над ее наивным предположением, что женится на ней чисто формально. Не часто случалось, чтобы он не нашелся что ответить. Но на этот раз Арабелле удалось заставить его на мгновение умолкнуть.

«Женщины эмоциональные создания», — тешил он себя. Вчера Белла совершенно устала, испытала страшное потрясение, к тому же она беременна. Только одного из этих обстоятельств достаточно, чтобы женщина заколебалась при встрече с мужчиной, который настаивает на том, чтобы разделить с ней постель, хотя, если говорить без тщеславия, он считал себя опытным и искусным любовником. Он поклялся, что Арабелла не разочаруется в нем. Он будет нежным и предупредительным, некоторое время не станет требовать от нее слишком многого, разделит с ней постель, пометит территорию. И Арабелла поймет, что его место здесь.

Эллиотт надеялся, что она сделает все, чтобы стать хорошей женой, хотя ей предстояло усвоить многое не только о нем или домочадцах, но также о высшем свете и себе в роли виконтессы. Однако слово долг, видно, кое-что значило для нее, так что она будет стараться, а он должен помочь ей.

Эллиотт устроился удобнее, глядя на спящую Арабеллу. Когда та смущалась, бледные щеки розовели, и она выглядела очаровательно. Видно, ему придется заставить ее чаще краснеть. Эллиотт улыбнулся при мысли о том, как этого добиться. В паху приятно напряглось. Конечно, он с нетерпением ждал завтрашнего вечера.

Однако он чувствовал себя скотиной, выйдя победителем из того спора. А когда он рассердился, у него не осталось сомнений, что она привыкла к тому, что на нее кричат. Ей нужна уверенность, чтобы вжиться в новую роль, а этого не произойдет, если он окажется нетерпеливым в постели и за ее пределами.

Он хотя бы смог откровенно сказать, почему у него нет любовницы, притом что держал chere amie[5] и намеревался ухаживать за Фредерикой. Но это казалось ему непристойностью, так что он откупился от Люсиллы еще два месяца назад. В последнее время меньше переживал недостаток женского общества, теперь же ему пришло в голову, что сомнительные преимущества холостяцкой жизни быстро сходят на нет.

Эллиотт закинул ногу на ногу, страстное желание угасло, и он представил, что Арабелла наблюдает за ним из-под простыней. Потребуется терпение, ей придется быстро привыкнуть к этому. Хорошо, что он в спальне не терял чувства собственного достоинства.

Он заставил себя думать о других вещах, начал восхищаться мужеством Арабеллы. Пытался вообразить, что значит быть беременной женщиной, которую любовник отверг и бросил. Самоуверенному богатому мужчине из высшего общества нелегко представить себя на ее месте.

Тут Эллиотт вспомнил дни после смерти отца, боль утраты, обидный отказ Рейфа от него, потерю надежды на обеспеченное будущее, в которое он наивно верил, ненадежный маленький доход и отсутствие отца, щедро оплачивающего его расходы.

Все это было неприятно, но он обрел свободу, небольшое имение, общественный статус, сбросил оковы, не зависел от друзей и развлечений. Утрата заставила его рисковать и избрать собственный путь в жизни. Однако Арабелла женщина, лишенная силы и свободы.

Эллиотт верил, что им вместе удастся создать семью и жить до тех пор, пока она будет откровенна с ним и у него не иссякнет терпение.

Арабелла шевельнулась во сне и улыбнулась. Да, эпитет очаровательная ей хорошо подходил. У нее длинные ресницы, она опустила голову на руку, точно спящая девочка. Ее губы шевельнулись. Эллиотт наклонился.

— Нет, — пробормотала она. — Нет!

— Арабелла.

Белла проснулась на кровати, которая раскачивалась. Смутилась. Ее разбудил Рейф, но тот ведь мертв, и она должна бороться с ним. Он приснился в тот блаженный миг, когда его длинное разгоряченное тело оказалось на ней, а пальцы настойчиво раздвигали ее бедра, после чего начался кошмар.

— Арабелла, мы приехали домой. — Это не Рейф. Это Эллиотт. Она в безопасности. Белла протерла глаза, вспомнила сон и почувствовала облегчение, когда увидела, кто рядом с ней.

Домой. Она опустила ноги, села и поправила волосы. Эллиотт выглядел напряженным. Должно быть, он раздражен, ведь ему пришлось ради нее носиться по графству, выслушивать ее опасения, иметь дело с ее чувствами, в то время, как у него здесь много других дел.